Водружение знамени победы. Кто на самом деле водрузил знамя победы над рейхстагом

Знамя Победы является одним из главных символов триумфа советского народа в войне с фашизмом. Как и полагается подобному символу, его история окружена набором легенд и мифов. Некоторые недоговорённости, присутствовавшие в официально принятом в СССР описании водружения знамени над Рейхстагом, позволили некоторым усомниться в том, что флаг был действительно установлен Михаилом Егоровым и Мелитоном Кантарией .

Впервые идея водружения Знамени Победы была озвучена 6 ноября 1944 года Иосифом Сталиным на торжественном заседании Моссовета, посвящённом 27-й годовщине Октябрьской революции.

В своей речи советский лидер сказал: «Советский народ и Красная армия успешно осуществляют задачи, вставшие перед нами в ходе Отечественной войны… Отныне и навсегда наша земля свободна от гитлеровской нечисти, и теперь перед Красной армией остаётся её последняя, заключительная миссия: довершить вместе с армиями наших союзников дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы».

Разумеется, идею товарища Сталина горячо одобрили, а к её практической реализации перешли уже весной 1945 года, за неделю до начала Берлинской операции.

Древки делали из карнизов для штор

9 апреля 1945 года на совещании начальников политотделов всех армий 1-го Белорусского фронта было дано указание о том, чтобы в каждой наступающей на Берлин армии были изготовлены красные флаги, которые могли бы быть водружены над Рейхстагом.

В находившейся на направлении главного удара 3-й ударной армии было изготовлено 9 таких знамён, по количеству дивизий в составе армии. Каждое из знамён было пронумеровано.

Интересно, что в Москве одна из фабрик получила секретный заказ на создание парадного флага из знамённого бархата. Однако этот флаг в войска так и не был отправлен.

В ночь на 22 апреля штурмовые флаги были вручены от имени Военного совета 3-й ударной армии представителям стрелковых дивизий.

К этому моменту первое красное знамя уже развевалось над столицей рейха. 21 апреля на одном из берлинских зданий его установил ефрейтор, разведчик-наблюдатель 1-й батареи 106-го миномётного полка 1-й миномётной Брестской бригады 5-й Артиллерийской Краснознамённой Калинковичской дивизии прорыва РГК Александр Муравьёв .

Вопрос о том, на каком из берлинских зданий должно было быть установлено главное Знамя Победы, адресовали лично Сталину. Вождь указал на Рейхстаг. Разумеется, Иосиф Виссарионович причин своего выбора не объяснял. Возможно, причиной стало то, что именно с поджога Рейхстага начиналась гитлеровская диктатура в Германии, вылившаяся впоследствии в мировую войну.

Флаг на фронтоне

На ближние подступы к Рейхстагу советские части вышли 29 апреля. Здание обороняли наиболее фанатичные части СС, включая подразделения, сформированные из латышских, французских и скандинавских коллаборационистов. Дрались последние защитники нацизма с остервенением.

30 апреля штурм Рейхстага начали бойцы 171-й стрелковой дивизии под командованием полковника Алексея Негоды и 150-й стрелковой дивизии генерал-майора Василия Шатилова .

Утренний штурм был отбит, а во время дневного штурма отдельным группам советских солдат удалось проникнуть во внутренние помещения Рейхстага.

Именно во время этого второго штурма сразу несколько групп бойцов обеих советских дивизий сумели добраться до фасада Рейхстага и установить на нём несколько красных флажков.

Согласно журналу боевых действий 150-й стрелковой дивизии, в 14 часов 25 минут 30 апреля 1945 года лейтенант Рахимжан Кошкарбаев и рядовой Григорий Булатов «по-пластунски подползли к центральной части здания и на лестнице главного входа поставили красный флаг».

Флаг на фронтоне здания, находящегося под контролем врага, считать знаменем Победы сложно. Тем не менее Кошкарбаев и Булатов были представлены к званию Героя Советского Союза, но получили ордена Красного Знамени.

Указом Президента Республики Казахстан от 7 мая 1999 года Рахимжану Кошкарбаеву посмертно присвоена высшая степень отличия — звание «Халык Каhарманы» («Народный Герой»).

Эквилибристика на куполе

Успешным для советских частей оказался вечерний штурм Рейхстага 30 апреля, когда им удалось ворваться внутрь, после чего развернулось ожесточённое сражение в здании.

Михаил Егоров (справа) и Мелитон Кантария, водрузившие Знамя Победы над берлинским Рейхстагом в мае 1945 года. Фото: РИА Новости / Владимир Гребнев

Сразу несколько групп советских солдат получили приказ добраться до крыши Рейхстага и установить там знамя. Штурмовой флаг 150-й стрелковой дивизии был вручён группе в составе лейтенанта Алексея Береста , сержанта Михаила Егорова и младшего сержанта Мелитона Кантарии . Знамённую группу прикрывала огнём рота автоматчиков под командованием старшего сержанта Ильи Сьянова .

Изначально этот флаг был установлен на фронтоне главного входа Рейхстага — на восточной части здания — и прикреплён к конной скульптуре Вильгельма I .

На тот момент здание ещё не находилось под полным контролем советских войск — в отдельных его помещениях гитлеровцы продолжали сопротивляться.

Во второй половине дня 2 мая Знамя Победы было перенесено на купол Рейхстага. Задача, которую выполняли те же Берест, Егоров и Кантария, была крайне сложной — стеклянный купол был разрушен, и в ходе подъёма по металлическим переплётам Егоров едва не сорвался. Однако в итоге всё закончилось благополучно.

Первый среди уцелевших

То, что флаг, установленный группой Алексея Береста, не был первым на крыше Рейхстага, — чистая правда. Это знамя было четвёртым по счёту, однако три первых были сбиты огнём продолжавших сопротивление нацистов.

Знаменем Победы флаг, поднятый бойцами 150-й стрелковой дивизии, был назван по двум причинам. Во-первых, он был «номерным», то есть официально выданным для установления, во-вторых, он не был сбит гитлеровским огнём.

Первый флаг на крыше Рейхстага был установлен штурмовой группой под командованием капитана Владимира Макова в составе старших сержантов Гази Загитова , Александра Лисименко , Михаила Минина и сержанта Алексея Боброва . Буквально с разницей в несколько минут свои знамёна установили ещё две группы — майора Бондаря и лейтенанта Сорокина .

История первых трёх знамён на крыше Рейхстага, сбитых гитлеровцами, не являлась большим секретом. В частности, она описана в издании «История Второй мировой войны», вышедшем в 1979 году.

Правда, чаще всего, говоря о Знамени Победы, в советской прессе писали о Михаиле Егорове и Мелитоне Кантарии, не упоминая о старшем знамённой группы лейтенанте Бересте.

Знамя Победы над Рейхстагом. Берлин 1 мая 1945 года. Фото: РИА Новости / Виктор Темин

Лейтенант в тени подчинённых

Почему же из канонической советской версии выпало имя Алексея Береста? Почему ему, в отличие от Егорова и Кантарии, не было присвоено звание Героя Советского Союза?

Точного ответа на этот вопрос нет. Тем более что из воспоминаний ветеранов имя Береста не вымарывалось, поэтому о его участии в водружении Знамени Победы над Рейхстагом можно было узнать, но только в случае большого интереса к теме.

По самой популярной версии, звания Героя Советского Союза Алексей Берест не был удостоен по воле всесильного Жукова — маршал не любил замполитов, а Берест занимал именно эту должность. По другой версии, жёсткий характер Береста не нравился его непосредственному начальству. По третьей, на самом верху решили, что в качестве знаменосцев Победы лучше всего будут выглядеть два простых солдата — русский и грузин, и офицером решили пожертвовать.

6 мая 2005 года за боевую отвагу в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, личное мужество и героизм, проявленные в Берлинской операции и водружении Знамени Победы над Рейхстагом, указом Президента Украины Виктора Ющенко Алексею Бересту присвоено звание Герой Украины с удостаиванием ордена «Золотая Звезда» (посмертно).

Как на Знамени Победы появилась надпись

Далеко не все знают и ещё об одном интересном моменте. Изначально на флаге, ставшем Знаменем Победы, не было никаких надписей. Над куполом Рейхстага развевалось красное полотнище со звездой, серпом и молотом, а также номером «5» — под этим номером значилось знамя, выданное 150-й стрелковой дивизии.

Первый комендант Берлина генерал-полковник Николай Берзарин торжественно провожает Знамя Победы в Москву. Фото: РИА Новости / Виктор Кинеловский

После того как флаг был снят с Рейхстага, он хранился сначала в штабе 756-го стрелкового полка, а затем в политотделе 150-й стрелковой дивизии. 19 июня, накануне отправки знамени в Москву, начальник политотдела 150-й дивизии подполковник Артюхов приказал сделать на нем надпись белой краской: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идриц. Див.». Это означало «150-я стрелковая ордена Кутузова II степени Идрицкая дивизия».

Данная самодеятельность не понравилась приехавшему проверять знамя перед отправкой в Москву начальнику политотдела 79-го стрелкового корпуса полковнику Крылову .

Артюхов предложил дополнить надпись: «79 стр. корпус, 3 ударная армия, 1 Белорусский фронт». Однако места на флаге осталось мало, и поместилось только «79 с.к., 3 у.а., 1 б.ф.»

Такой вариант полковника Крылова устроил, и знамя отправили в Москву. В столице решили в его внешнем облике ничего не менять. Именно так появился знакомый теперь всем вид Знамени Победы.

К сожалению,никак не получается загрузить все фото настоящего героя Гриши Булатова,который первым водрузил знамя

над Рейхстагом и которому посвящена эта статья, поэтому отсылаю читателей к первоисточнику

Кто первым водрузил знамя над Рейхстагом http://best.kp.ru/kirov/reichstag/ Очень надеюсь,что ч ерез семьдесят лет историческая правда восторжествует и награда найдёт своего героя.

Официально все учебники по истории Отечества России ХХ века рассказывают о том, что первыми Знамя Победы над Рейхстагом водрузили Михаил Егоров и Мелитон Кантария. Русский и грузин. Произошло это около 3.00 часов 1 мая 1945 года.

Вот только сам Мелитон Кантария спустя 46 лет, отвечая на вопрос журналиста газеты «Ветеран» (1991 год, № 6 (214), рассказал совсем другую историю.

«30 апреля увидели перед собой Рейхстаг - огромное мрачное здание с грязно-серыми колоннами и куполом на крыше. В Рейхстаг ворвалась первая группа наших разведчиков: В. Провоторов, Г. Булатов. Они укрепили флаг на фронтоне. Флаг тотчас же заметили воины, лежавшие под огнем противника на площади».

МЕЛИТОН КАНТАРИЯ

Мл. сержант Красной Армии,
Герой Советского Союза.

То есть уже 30 апреля знамя над Рейхстагом развевалось. А значит, первое знамя водрузили все же не Егоров и Кантария.

Помимо воспоминаний Кантарии, есть и другие подтверждения этого факта. Разберемся в самых обоснованных.

ФАКТЫ ЗНАЮТ ВСЁ

Институт военной истории Министерства обороны Российской Федерации на запрос о том, кто же первым водрузил знамя над Рейхстагом, прислал ответ (19 июня 2005 года, № 247443):

«...в каждой из армий, наступающих на Берлин, готовилось по одному красному знамени для водружения над зданием Рейхстага. В 3-й ударной армии 22 апреля 1945 года было подготовлено 9 таких знамен (по числу входящих в нее дивизий). Красные знамена, флаги и флажки имелись во всех штурмовых группах, которые шли в бой с главной задачей - прорваться в Рейхстаг и установить их на здании. Всего над Рейхстагом было поднято около 40 флагов. В связи с этим, и по ряду других причин, вопрос о том, кто первым совершил этот подвиг, до сих пор остается дискуссионным ».

Значит, даже в Минобороны не утверждают, что Егоров и Кантария были первыми, и не исключают, что первым мог быть кто-то другой.

В мае 1945 года было подписано порядка 30 наградных листов на представление к званию Героя Советского Союза именно за водружение над Рейхстагом Знамени Победы. В том числе и на солдат разведгруппы лейтенанта Семена Сорокина, в которую входили старший сержант В. Н. Провоторов (парторг взвода), старший сержант И. Н. Лысенко, рядовые Г. П. Булатов, С. Г. Орешко, П. Д. Брюховецкий, М. А. Пачковский, М. С. Габидуллин, Н. Санкин и П. Долгих.

В таком документе, как «Наградной лист», имеется графа «Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуги».

В наградном листе рядового Григория Петровича Булатова так описан его подвиг:

30 апреля 1945 года по всесоюзному радио сообщили, что в 14 часов 25 минут над Рейхстагом было водружено Знамя Победы.

Уже позже это сообщение назовут «не соответствующим действительности», и в историю оно не войдет.

Все мы видели кадры кинохроники, на которых кинооператор Роман Кармен запечатлел, как несколько красноармейцев вбегают в Рейхстаг. В руках одного - знамя. Они забираются наверх и закрепляют флаг. Каждый год 9 мая эти кадры показывают все каналы страны. И говорят о подвиге солдат Красной Армии, называя фамилии Егорова и Кантарии. Но на кадрах кинохроники запечатлены другие люди! Знамя несет красноармеец Григорий Булатов, а рядом с ним лейтенант Семен Сорокин.

Важно, что этот момент был снят постановочно лишь 2 мая. Сам Роман Кармен в телепрограмме от 3 мая 1945 года рассказывает о том, что именно эти люди первыми водрузили знамя:

«... лейтенант Сорокин вместе с рядовым Григорием Булатовым 30 апреля под ураганным огнем немцев взобрались на крышу Рейхстага и водрузили знамя».

РОМАН КАРМЕН

Советский кинооператор, кинодокументалист, фронтовой оператор, педагог, профессор.

Итак, среди героев съемки Кармена были участники реальных водружений знамен в разных местах Рейхстага: Григорий Булатов, Семен Сорокин, Рахимжан Кошкарбаев, Степан Неустроев (командир группы, в которую входили Егоров и Кантария). Но если первые двое были из одной штурмовой группы, то вторые - из другой. Как такое могло получиться? Ведь не могли люди из разных групп одновременно подняться на купол? Дело в том, что Кармен прибыл к Рейхстагу для съемок 2 мая и спросил: «Кто был первым?». Все указали на молоденького Гришу Булатова. Кармен позвал Булатова для съемок, а вместе с ним пошел его командир Сорокин и еще несколько человек из другой группы.

Кстати, видео, на котором знамя бы водружали Егоров и Кантария, нет вовсе. После войны Берлин был поделен, и часть, где находился Рейхстаг, стала оккупационной зоной Великобритании. Поэтому сделать постановочные кадры после войны уже не смогли. Позже из кинохроники Кармена вырезали все неудобные кадры с портретами Булатова и Сорокина. Момент, как человек устанавливает флаг в флагшток, длится всего секунду. Но и за эту секунду можно разглядеть: в кадре Булатов.

Все фотографии водружения знамени тоже постановочные. Они были сделаны 2 мая и позже. Но на знаменитом фото, сделанном А. Капустянским 2 мая 1945 года, которое называется «Знаменосцы у стен Рейхстага», запечатлены не Егоров и Кантария, а солдаты разведгруппы лейтенанта Семена Сорокина. На первом плане молодой Григорий Булатов, рядом с ним Семен Сорокин. Кстати, именно это фото Жуков разместил на обложке книги своих воспоминаний «Рейхстаг взят!». Книга была издана в 1969 году. Во всех последующих изданиях воспоминаний это фото больше не использовалось.

А также именно солдаты группы Сорокина запечатлены на фотографии «Салют Победе на фронтоне Рейхстага», которое было сделано 3 мая Иваном Шагиным.

Знаменосцы у стен Рейхстага

Салют Победе на фронтоне Рейхстага

Есть опубликованные воспоминания Семена Сорокина и Виктора Провоторова о том, что именно 30 апреля на Рейхстаг было водружено первое красное знамя. И нес это знамя Григорий Булатов. Фонограмма с интервью Семена Сорокина хранится в музее МАИ.

Сорокин рассказывает, что когда их разведгруппа водрузила знамя, он доложил об этом командирам, и налетели журналисты:

«Фотограф Рюмкин и кинооператор Кармен прибыли к нам 2 мая и спросили: кто водружал? Пойдемте сниматься. И Егоров с Кантарией не пошли, они сразу сказали - не мы первые» .

СЕМЕН СОРОКИН

Командир взвода, лейтенант.

Этот самый Неустроев входил в группу с Егоровым и Кантарией. Вот и вышло, что на всех фото и на видео - простые солдаты, в звании рядового с ними лейтенант Сорокин. А тут рядом стоит капитан: с регалиями и при погонах. И для нахлынувших к месту журналистов информацию преподали так: вот капитан Неустроев, а это солдаты его группы, и это они водрузили знамя. Хотя Неустроев не имел никакого отношения к группе Сорокина. Отсюда начинается большая ложь про великий подвиг!

Солдат Красной Армии оставляет автограф на колонне Рейхстага

С ГЕРОИЧЕСКИХ ВЫСОТ В УГОЛОВНИКИ

И вот, когда пыл от стремительного штурма Рейхстага поутих, на стол Жукову легло почти 30 наградных листов на присвоение звания Героя Советского Союза за водружения знамени. Почему так много? Всего 30 апреля и в ночь 1 мая в течение штурма на крыше Рейхстага побывало четыре знаменных группы, было закреплено четыре знамени: первыми стали разведчики Сорокина, последними, уже поздней ночью, бойцы, в числе которых Егоров и Кантария.

Но Жуков принимает решение - отложить назначение звания всем! Почему? Сегодня можно только догадываться, например, о том, что великий маршал знал, как пишется советская история: в ней главное идеология, а не факты.

А эта история писалась так (об этом сам Булатов рассказывал своему другу детства Виктору Шуклину): в середине мая маршал Жуков вместе с участниками берлинской операции, теми, кто первыми штурмовал Рейхстаг, прибыли в Кремль. Была официальная часть. Был и разговор один на один. Булатов вспоминал, что Сталин пожал ему руку, поздравил. Он был в хорошем расположении духа. А затем спокойно объяснил, что Героя дадут только через 20 лет.

СТАЛИН

Звание Героя присвоить не могу. Водрузившими знамя будут Егоров и Кантария. Но тебя не забудут: будут считать штурмующим Рейхстаг и даже установившим один из флажков на нижних этажах. Все это временно. Лет через 20 ты получишь звание Героя

Молодой Гришка, которому было тогда всего 19 лет, не мог возразить Верховному главнокомандующему.

В тот же вечер из Кремля Булатова отвезли на дачу Берии. Здесь была разыграна грязная сцена: к пареньку подослали официантку, а она обвинила Гришку в изнасиловании. Парень тут же оказался в камере уголовников. Все. История написана. Осталось несколько штрихов: выбрать из 30 человек, реально участвовавших в штурме Рейхстага, наиболее идейно выдержанных и передать им сохранившееся после водружения знамя. К первой годовщине Победы эту задачу разрешили: 8 мая 1946 года звания Героев Советского Союза за водружение Знамени над Рейхстагом получили пять человек: Неустроев, Самсонов, Давыдов, Егоров и Кантария. С этого момента они официально считаются теми, кто водрузил стяг.

БУЛАТОВ СЛОВО СДЕРЖАЛ
СТАЛИН - НЕТ

Булатов вернулся в Слободской в 1949 году. Уголовник, кто ему поверит? Да он и не пытался. Конечно, о том, что он брал Берлин, - знали, что штурмовал Рейхстаг - знали. На городских собраниях его всегда благодарили за службу и подвиги на фронте. Но Булатов 20 лет молчал, как и обещал, что это он водрузил Знамя Победы. Ждал. Надеялся. Но за это время история страны уже была написана, ее изучали в школе: солдаты группы Неустроева издали свои воспоминания, а других не было. Архивные записи подчистили. Ту самую видеозапись водружения знамени, снятую Карменом, показывали каждый год к очередной годовщине Победы. Булатов смотрел ее: вот солдаты его группы вбегают в здание, вот видно его спину - он несет флаг. Крупным планом руки - его руки - которые закрепляют знамя. А закадровый голос нагло врет: группа капитана Неустроева, Егоров и Кантария. Попробуй это вытерпи. И он начал пить.

Но в 60-е годы то тут, то там начали печататься воспоминания солдат группы Сорокина. Так, 30 апреля 1961 года в «Комсомольской правде» (№ 102) напечатали рассказ о взятии Рейхстага. Здесь приведены воспоминания участников боя 30 апреля 1945 года, есть слова Рахимжана Кошкарбаева: «Майор Давыдов вручил мне красный флаг. Меня должна была сопровождать группа разведчиков. Огляделся, рядом со мной Григорий Булатов...».

Именно в 60-х спустя столько лет разведчики Сорокина нашли друг друга, списались, объединились. И стали пытаться доказать правду. Они писали в ЦК, писали Брежневу.

Настал 1965 год. 20 лет минуло. Но забвение не закончилось. Никто не собирался переписывать историю и признаваться, что столько лет людям врали. И Григория под натиском сослуживцев, которые настаивали, что пришло время рассказывать правду, прорвало: он отдал писателю Ардышеву три тетради - общие школьные тетради - со своими записями. В этих тетрадях была его переписка с Жуковым, с Карменом. Была в этой тетради и фотография Жукова с его подписью: «На память герою Рейхстага». Булатов идет в горком КПСС доказывать эту самую правду. В это время к нему навечно приклеивается прозвище «Гришка-Рейхстаг».

Маленький Григорий Булатов в верхнем ряду 4-й слева

БуБулатов после войны

Если бы вопрос, кто поднял флаг над Рейхстагом в 1945 году, был задан лет 50 назад, любой гражданин СССР ответил бы без запинки, что это были сержант Егоров и младший Кантария – русский и грузин. Об этом писали во всех газетах, а затем – в учебниках истории.

Однако, как выяснилось позже, первое знамя на Рейхстаге установили совсем другие люди, чей подвиг был незаслуженно забыт, а точнее «стерт» советской пропагандой. Основных версий по поводу личностей первопроходцев существует две (здесь историки еще не поставили точку).

Кто поднял флаг над Рейхстагом в 1945 году? Имена и фамилии

Булатов Григорий и Кошкарбаев Рахимжан
Согласно одной, первыми попали в здание Рейхстага и водрузили на нем красное знамя русский солдат Булатов и казах по фамилии Кошкарбаев. И произошло это знаменательное событие 30.04.45-го, когда наши войска штурмовали цитадель фашистской Германии – ее сердце, внутри которого еще находились отчаянно сопротивляющиеся немцы.

Булатов Григорий

Кошкарбаев Рахимжан

Согласно информации, полученной от непосредственных участников тех событий, советские воины окружили Рейхстаг. От линии оцепления до здания было чуть больше двухсот пятидесяти метров. Были среди других солдат и бойцы 150-й стрелковой дивизии, в состав которой входили лейтенант Кошкарбаев и рядовой Булатов.

Казах получил команду от командира батальона Давыдова подобрать подходящих людей и водрузить знамя. Однако искать напарника Кошкарбаеву не довелось – все решил случай. Когда начался шквальный огонь, рядом с лейтенантом оказался лишь один боец. Им был Булатов.

Воины вывели химическим карандашом на знамени свои фамилии и приступили к выполнению задания комбата. По-пластунски, под шквальным огнем, они преодолели 250 с лишним метров, отделявших их от здания Рейхстага.

На это у бойцов ушло более семи часов. Вспоминая тот исторический момент, сам Кошкарбаев говорил, что в Рейхстаге еще было полно немцев. Однако бойцам удалось выполнить свою миссию. Кошкарбаев приподнял Булатова, и тот водрузил знамя на уровне второго этажа здания.

Как сложилась дальнейшая судьба героев? О Рахимжане Кошкарбаеве известно, что после войны он трудился администратором гостиницы у себя на родине – в Казахстане. Трижды его избирали депутатом города Алма-Аты. Написал две книги о войне. Ветеран прожил достойную жизнь, и тот, факт, что его подвиг остался неотмеченным страной, за которую он сражался, этого человека не особо расстраивал.

Его напарник Булатов, которому в 45-м было всего 19 лет, сломался. Он признавался, что его ранило, когда на встречах с рабочими на заводах и фабриках, делясь воспоминаниями о взятии Рейхстага, не мог ответить на колкие вопросы аудитории и подтвердить свои заслуги документально. Григорий переживал, что его считают лгуном и самозванцем. Со временем Булатов спился, затем и вовсе попал на зону. Ушел из жизни трагически – в результате самоубийства.

Газетдин Загитов и Михаил Минин

Согласно второй версии, самый первый алый флаг над Рейхстагом появился благодаря уроженцу сержантам Загитову из Башкортостана и Минину – из Пскова. Очевидцы свидетельствуют, что товарищ Загитов добровольно вызвался участвовать в штурме здания и хотел лично водрузить знамя.

Газетдин Загитов

Михаил Минин

Операция началась 26 апреля и завершилась 30-го. Газетдин состоял в разведгруппе, за которой шла пехота. Путь к Рейхстагу оказался непростым: советские воины попадали в окружение гитлеровцев и сами брали в плен немцев. Не раз приходилось отстреливаться и вступать в жестокий бой. Жизнь висела на волоске.

По словам Михаила Минина, он и его товарищи оказались возле Рейхстага поздним вечером 30.04 раньше основных сил. Массивная дверь здания была заперта и долго не поддавалась. Ее выбивали бревном, в руках с которым самым первым и ворвался в Рейхстаг Загитов.

На крышу здания подымались на грузовой лебедке. Знамя водрузили на голове статуи женщины, которую бойцы заприметили давно и прозвали между собой богиней победы. Человеком, который непосредственно поднял флаг, был Загидов.

После войны сержант вернулся на родину. Трудился рядовым колхозником, механиком, трактористом. Избирался главой сельсовета. При жизни был награжден орденом Красного Знамени, а посмертно получил звание Героя России.

Почему же тот, кто поднял флаг над Рейхстагом в 1945 на самом деле, остался в тени, а героями признали других? По этому поводу существует множество предположений. Одно из них заключается в том, что командование подыскивало идеологически правильных людей, а Кантария и Егоров были именно такими.

Вот им и доверили водрузить главное (официальное) знамя над Рейхстагом 2 мая 45-го, когда штурм, в котором ни один из этих солдат участия не принимал, уже был завершен. Историки предполагают, что свою роль сыграли и национальности парней. Егоров был русским, а Кантария – грузином. Выглядело это в эпоху правления Сталина очень символично.

Егоров

Кантария


Как бы там ни было, но правда все же выяснилась. Хотя и не вся. Ведь имя человека, первым поднявшего над Рейхстагом знамя цвета пролитой крови, точно пока так и не назвали.

Автор: Максим Максимов, специально для UA-Футбол.
Опубликовано 22 июня 2011, среда. 04:00 (ссылка на первоисточник - в конце статьи)
Я не знаю, что ещё взбредёт в голову нынешним киевским властям, поэтому копирую без купюр и исправлений, хоть и не со всем согласен. Чтобы хоть здесь осталось.
Только позволил себе вставить пару-тройку дополнений [в квадратных скобках].

"22 июня ровно в 4 часа Киев бомбили... Кончилось мирное время"

Есть в нашей истории дата, которую нельзя забывать даже в нынешнее быстротекущее и стремительное время – это 22 июня 1941 года, когда гитлеровцы напали на Советский Союз. В этот день в Киеве намечался большой спортивный праздник: открытие Республиканского стадиона имени руководителя украинских коммунистов – Никиты Сергеевича Хрущева, и проведение календарного футбольного матча чемпионата СССР – «Динамо»-ЦДКА.

Не успели – грянула война...

Первые немецкие бомбы взорвались в Киеве до рассвета. Но, как ни странно, киевлян это не очень напугало – наверное, подумали, что на окраинах идут обычные армейские учения… И лишь спустя некоторое время всей стране стали известны слова песни: «22 июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война»… К сожалению, с каждым годом все меньше остается очевидцев тех драматических событий.

Кумир довоенной молодежи Константин Васильевич Щегоцкий, великолепный футболист «Динамо» и сборной СССР, за свое футбольное мастерство награжденный Орденом Трудового Красного Знамени, что, впрочем, не помешало ему побывать в подвалах НКВД, так описал в книге «В игре и вне игры» события того трагического дня. К сожалению, книга стала раритетом – пришлось воспользоваться публикациями известных футбольных летописцев Акселя Вартаняна и Георгия Кузьмина.

«Около шести утра меня разбудил телефонный звонок. На другом конце я услышал взволнованный голос своего приятеля, адвоката Гуревича:

– Костя, война!

– Прекрати свои дурацкие шутки!..

– Я не шучу: фашисты напали на нас!

За окном была мирная жизнь: дворник убирал улицу – все тихо, спокойно, красиво… И вдруг вдали послышались взрывы!.. Наскоро одевшись, я помчался в отель «Континенталь», где со своей семьей жил тренер Михаил Павлович Бутусов. Там же остановился и знакомый еще по Москве – радиокомментатор Вадим Синявский, приехавший вести репортаж о матче «Динамо» - ЦДКА. Наверняка, он что-то знает...

Лежа на подоконнике, великий комментатор и такой же великий имитатор (в дотелевизионную пору ему не было равных в «живописании» футбола) кричал в телефонную трубку:

– Бьют зенитки! Мимо... Снаряды разрываются в небе значительно выше самолетов. Вот, кажется, попали... Нет, снова мимо!..

Положив трубку, он поздоровался и на мой вопрос моментально ответил:

– Да, началась война. Фашистская нечисть на нас напала!..»

Вадим Святославович Синявский и предположить не мог, что в ноябре сорок третьего ему, одному из первых военных корреспондентов, оказавшихся в освобожденном Киеве, придется вести репортаж из разрушенного города совсем другие репортажи…

Боевые действия на фронтах Великой Отечественной войны продолжались 1418 дней, и, наконец, 8 мая 1945 года, в 22 часа 43 минуты по центрально-европейскому времени, война в Европе завершилась безоговорочной капитуляцией вооружённых сил Германии. А уже 24 июня того же года в Москве состоялся парад Победы. Чуть позже, на прошедшей в июле-августе 45-го Потсдамской конференции руководителей СССР, Великобритании и США обсуждались договорённости по вопросам послевоенного устройства Европы...

Все эти события запечатлены многими выдающимися советскими и иностранными фотокорреспондентами. Мне посчастливилось быть знакомым с одним из них – легендарным фотокорром Евгением Халдеем, фотографии которого известны всем, кого коснулась война... По крайней мере, можно говорить хотя бы о нескольких из них: «Знамя над Рейхстагом» – настоящий символ Победы, знаменитая фотография «Первый день войны» – единственная, снятая в Москве 22 июня 1941 года и Парад Победы на Красной площади. Не говоря уже о длительных командировках на Северный флот и участие в освобождении Крыма и ряда европейских столиц. Эти кадры дают яркое представление о творчестве Евгения Халдея.

«Знамя Победы над Рейхстагом». История фотографии

«С грустью думаю, что однажды все это будет выброшено на помойку, как и вся эта эпоха»... Эти слова как раз принадлежат удивительному летописцу великой войны и нашему земляку Евгению Халдею, знаменитому военному фоторепортеру «Красной Звезды», ТАСС, а впоследствии «Огонька» и «Правды», который еще при жизни стал легендой отечественной фотожурналистики. К сожалению, опасения Евгения Ананьевича оказались не напрасны...

Мой отец погиб в 43-м под Днепропетровском, в страшном Синельниковском кошмаре, и единственное, что досталось в память о нем – пожелтевшие фотографии да офицерская пенсия... Так что военная тема мне до боли знакома еще со времен изучения букваря.

В то время я работал в украинском «дочернем» варианте московского еженедельника «Футбол». Когда в сентябре 1997 года понадобилось съездить на переговоры к его главному редактору Олегу Кучеренко, моя знакомая, работавшая в музее Великой Отечественной войны, всплеснув руками, воскликнула: «Хочешь познакомиться с «моим» Халдеем – я соображу ему небольшую посылочку?» «А почему он – твой?»… «Так кто же не знает военных фотографий Евгения Ананьевича – да одного знамени над Рейхстагом хватит на всех! У нас столько раз его экспонировали, так что мне часто в Москву приходилось мотаться – за «бесплатными» фотографиями. У Музея постоянно денег не хватало»…

И вот, после переговоров в «Футболе», наша «группа захвата» 1-го сентября прибыла на улицу Онежскую, что недалеко от метро «Водный стадион», в святая святых легендарного журналиста – его небольшую квартирку-лабораторию, которая одновременно служила еще и музеем… Помню, что стоя перед дверью, один из нас мгновенно покрылся потом: «Подожди, не звони – не верю, что сейчас увижу человека, чья фотография всю мою жизнь висит над отцовской кроватью»…

Дверь открыл большой улыбчивый человек: за толстыми стеклами очков – умные и добрые глаза…

– А-а, земляки! Добрались, наконец – проходите, садитесь. Смелее – я здесь один… Не считая, правда, моих друзей… Они – на фотографиях.

Легендарный фотоисторик жил среди своего архива, бесчисленных фотоприборов и портретов давно ушедших друзей. Как хранитель и создатель правды о войне, о трудной, до боли знакомой по его фотографиям эпохе... Рядом висели огромные портреты Жукова и Симонова, чуть поодаль, в кругу своих заклятых друзей – Сталин со скромной звездочкой Героя на белом кителе… На книжном шкафу – Нюрнбергский процесс, и крупно – Геринг… И совершенно неожиданно – Чарли Чаплин с дарственной надписью.

– А это я у Геринга пытаюсь взять интервью. Но он, как только узнал, что я из СССР – отказался. Хотя переброситься парой слов мы все-таки успели – жалкой личностью он оказался… А как там у нас, на Украине, – почти без перехода поинтересовался Евгений Ананьевич.

Земляк

Оказывается, Халдей родился в маленьком украинском городке Юзовке – теперешнем Донецке. А когда-то – еще и Сталино... Уже через год, во время еврейского погрома, ворвавшиеся в дом черносотенцы убили деда и мать, которая, погибая, прикрыла собой маленького сына. Пуля прошла через ее тело и застряла в легком Евгения…

Отец женился во второй раз, у него родились три дочери. Во время войны, немцы, отступая, уничтожили на Украине множество людей, и больше всего – евреев... Сотни и тысячи людей сбрасывали в шахты. Среди погибших оказался и отец Евгения Халдея, и, возможно, три его сестры по отцу. Об этой трагедии он узнал намного позже…

Свой фотоаппарат начинающий юнкорр сделал из картонной коробки и окуляра от бабушкиных очков. Пластины проявлял под кроватью... На первом снимке проявилась церковь в Юзовке, а когда ее взорвали – руины...

В тридцатые годы на Украине начался голод, и юноша устраивается чистильщиком паровозов в одном из депо. И продолжает снимать… В местной прессе появляются фотографии, подписанные – «Е.Халдей», а потом и первый очерк… о футболе! А уже в 1936 году начинающего фотокорра принимают на работу в Фотохронику ТАСС. В Москве!.. Снимал Магнитку, Днепрострой, репортажи о Стаханове…

И хоть к войне готовились, она началась неожиданно…

Поговорив немного об украинском житье-бытье, мы вскоре все-таки переключились на темы давней войны – хотелось от самого хозяина услышать об этих людях, которые уже столько лет населяют его квартиру…

Альбомы, проспекты, целые кипы выставочных буклетов… Сплошная война, разрушенные города, идущая в атаку морская пехота… И вдруг портреты президентской четы Билла и Хилари Клинтонов с дарственной надписью: «Евгению Халдею»…

– Только что вернулся из Аргентины – была огромная выставка, а до этого объехал Штаты…– говорит он.

– Неужели им это интересно: ведь на ваших фотографиях только наша война?

– А вы почитайте книги отзывов – это бельгийцы напечатали!..

– Война началась для вас неожиданно?

– 22-го июня 1941 года я вернулся из Тархан, где отмечали 100-летие со дня смерти Лермонтова… Я снимал там ребят из сельского литературного кружка. Один мальчик читал стихи: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром...», и я просил его повторять эти строчки снова и снова, чтобы сделать хорошие дубли... Если бы знать!.. И вот приехал утром в Москву, подхожу к дому – а жил я неподалеку от германского посольства, смотрю – немцы из машин выгружают узлы с вещами и заносят в посольство. Я не мог понять, что происходит. А в десять утра позвонили из Фотохроники и приказали срочно явиться на работу. В одиннадцать по радио раздался голос Левитана: «Внимание, говорит Москва, работают все радиостанции Советского Союза... В 12 часов будет передано важное правительственное сообщение»... Он твердил это в течение целого часа – видимо, в Кремле у всех нервы тоже были на пределе. Наконец, в двенадцать раздался голос Председателя Совета Народных Комиссаров Вячеслава Молотова – он слегка заикался... И тут мы услышали страшное: «...бомбили наши города Киев, Минск, Белосток...».

Из окна редакции я увидел людей, столпившихся у здания Фотохроники ТАСС – под громкоговорителем слушали объявление о начале войны с Германией. Прихватив «лейку», выскочил на улицу и успел несколько раз щелкнуть затвором. Так появилась ставшая впоследствии всемирно известной фотография, которую назвали «Первый день»…

Именно с нее и начались мои фронтовые будни фотокорра: все время я был на переднем крае, прошел всю войну, носил военную форму – как и все военные корреспонденты. С морской пехотой штурмовал Новороссийск и Керчь, освобождал Севастополь, Румынию, Болгарию, Югославию, Австрию, Венгрию. Успел зафиксировать крах фашизма в Берлине… Закончил воевать в Харбине и Порт-Артуре. Дослужился до капитана.

Флаги Победы

Фотошедевр Халдея «Знамя Победы над Рейхстагом», выполненный 2 мая 1945 года, обошел весь мир, стал хрестоматийным и воспроизводится, пожалуй, чаще, чем все прочие работы выдающегося мастера. Но мало, кто знает, что красное полотнище с серпом и молотом в Берлин он привез с собой – боялся, что вдруг в нужный момент его не окажется у солдат…

– Евгений Ананьевич, расскажите, пожалуйста, историю берлинских фотографий.

– В освобожденном Будапеште мне попалась в руки газета, в которой был опубликован снимок американского фотожурналиста Джо Розенталя, на котором американские морпехи водружали знамя на одном из освобожденных островов на Филиппинах… А ведь я давно размышлял над тем, как же все-таки поставить свою «точку» в затянувшейся войне: что может быть значительнее – знамя победы над логовом поверженного врага!..

К концу войны я уже не возвращался из командировок без снимков со знаменами над освобожденными или взятыми городами. Флаги над Новороссийском, Керчью, Севастополем, которые освободили ровно за год до Победы, – пожалуй, более других дороги мне. Случай оказаться в Берлине и зафиксировать водружение красного флага над Рейхстагом представился, едва я вернулся в Москву из Вены: редакция Фотохроники ТАСС приказала следующим же утром лететь в Берлин. Приказ есть приказ, и я начал быстренько собираться: всем было понятно, что окончание войны близко.

А вдруг в Берлине у меня под рукой не окажется красного полотнища со звездой!.. Повезло, что в перерывах между командировками я жил у своего дальнего родственника – портного Израиля Соломоновича Кишицера… Именно поэтому меня и осенило!.. Бегу к ТАССовскому завхозу Грише Любинскому и он «дарит» мне три красные месткомовские скатерти… Мчусь в Леонтьевский переулок к Израилю Соломоновичу и тот моментально сел за свой «зингер»... Звезду, серп и молот я собственноручно вырезал из белой простыни. К утру все три знамени были готовы и я помчался на аэродром, и улетел в Берлин...

Флаг номер один

В Берлине я попал в расположение 8-й гвардейской армии, которой командовал Василий Иванович Чуйков. Встретил там поэта Евгения Долматовского, с которым мы потом уже не расставались. Молодежь, наверное, не знает его песен, в которых звучат такие проникновенные слова: «Любимый город может спать спокойно…», «Я уходил тогда в поход…», «Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч…», «Ночь коротка, спят облака, и лежит у меня на ладони незнакомая ваша рука»…
Наибольшую известность Долматовскому принесли написанные на его слова песни («Случайный вальс», «Песня о Днепре», «Добровольцы» М. Г. Фрадкина, «Сормовская лирическая» Б. А. Мокроусова, «Моя любимая» М. И. Блантера, «Второе сердце», «Любимый город»

Я снимал продвижение войск, бои… Женя выступал перед бойцами и командирами… Все было, как обычно. И вдруг в ночь на 1-е мая, примерно в пять утра, Долматовский меня будит: «Вставай скорее!» Ничего не могу понять: «Что случилось?» «В штабе Чуйкова – парламентер от Геббельса. Надо срочно ехать». И мы помчались.

Посланец Геббельса, а это был генерал Креббс, пришел в расположение наших войск рано утром с огромным белым флагом. Он-то и сообщил, что накануне вечером, 30 апреля, Гитлер покончил жизнь самоубийством. Известие об этом все восприняли с сожалением: очень уж хотели взять его живым, посадить в клетку и провезти по всему миру, чтобы люди увидели этого выродка.

Я ежесекундно щелкал затвором своей старенькой «лейки»… Почему-то Василий Иванович Чуйков во время переговоров с Креббсом наотрез отказался фотографироваться... И тогда я перенес свое внимание на крышу штаба 8-й армии, где была закреплена огромная фигура орла. Страшная птица, хищно уцепившись когтями, восседала на земном шаре, который венчала фашистская свастика. Жуткий символ мирового господства. К счастью, не состоявшегося!..

С тремя солдатами мы взобрались на крышу, закрепили флаг и я сделал несколько снимков. До Рейхстага было еще далековато... Кроме того, я не знал, удастся ли мне вообще до него добраться.

Потом вместе с войсками мы, военные журналисты, пробивались вперед, вперед и вперед, и, наконец, достигли Бранденбургских ворот... Если бы вы знали, как я обрадовался, что эти ворота уцелели – ведь за год до Победы, в Севастополе, у пленного немца я увидел снимок, на котором через Бранденбургские ворота стройными рядами маршировали гитлеровские солдаты, а по обеим сторонам дороги плотной толпой стояли люди. Руки подняты в приветствии, в солдатские шеренги летят букеты цветов, а на обороте надпись: «Мы возвращаемся после победы над Францией»...

Флаг номер два

– Рано утром второго мая я увидел двух наших бойцов, которые под ураганным огнем забрались на Бранденбургские ворота. На верхнюю площадку вела развороченная лестница. Кое-как забрался туда... И уже поднявшись наверх, обнаружил вдалеке, в дыму продолжающейся перестрелки купол Рейхстага. Красного флага там еще не было… Хотя, ходили слухи, что еще вчера оттуда выбили эссесовцев.

Лейтенант Кузьма Дудеев, который с Бранденбургских ворот корректировал огонь по Рейхстагу, и его помощник – сержант Иван Андреев, помогли мне в съемке. Вначале мы с лейтенантом попытались пристроить флаг на коне... Наконец, я сделал снимок. Это был уже второй берлинский снимок с флагом. С Ворот спускаться было еще труднее, чем подниматься… Пришлось прыгать. А высота-то приличная: сильно ударился – ноги потом долго болели. Зато снимок получился отличный. Какой-то даже веселый: отчаянные ребята и флаг вьется лихо, победно...

Правда, тот снимок не попал в печать, а остался в архиве: спасибо хоть в 1972 году, в день 25-летия Победы, вспомнили о нем. Честно говоря, я не рассчитывал, что через столько лет найдутся люди, которых тогда снимал. И вдруг приходит письмо: пионеры отряда «Искатель» из лагеря под Туапсе обнаружили, что лейтенант, который на снимке справа держит знамя, очень похож на их хорошего знакомого – дядю Кузю. Оказывается, отважный лейтенант руководит у них фотокружком и часто рассказывает про войну... Я порылся в своих старых записных книжках, где скопилось множество имен и фамилий, нашел тех, кого снимал на Бранденбургских воротах: уже известный мне Кузьма Дудеев и рядом с ним сержант Иван Андреев. Связавшись с Кузьмой Александровичем, мы стали думать, как же нам найти сержанта. И нашли: в 1980 году: Иван Петрович оказался ростовчанином – его близким соседом…

У меня оставался последний флаг. И я решил, что этот уж точно – для Рейхстага.

Последнюю ночь перед штурмом Рейхстага я провел вместе с поэтом Евгением Долматовским у артиллеристов – в кварталах близ рейхсканцелярии. Рано утром с наступающими солдатами двинулись к Рейхстагу…
[Своим личным штурмом. 3 мая Рейхстаг был уже взят.]

Флаг, которого не было

Берлинская операция началась еще 16 апреля, а через две недели советские войска были уже в центре города. Утром 30 апреля наших отделяла от Рейхстага лишь широкая площадь. Но так как немцы затопили берлинское метро – на площади образовался большой котлован, наполненный водой. Артиллерийской поддержки у штурмующих тогда не было, если не считать трех танков. Два из них немцам удалось подбить, а третий… утонул в котловане. После нескольких безуспешных атак штурм было решено отложить до наступления темноты.

– В каждой штурмовой роте были свои знаменосцы – туда подбирали лучших из лучших… Как Гагарина в космос: комиссары ведь всегда боролись за «чистоту рядов»… А ведь, казалось, что перед смертью мы все равны. А если бы вы знали, сколько знамен было водружено над Рейхстагом после того, как оттуда выбили фашистов!..

– Вас не подозревали в том, что ваше «Знамя Победы» – кадр исключительно постановочный?

– Всякое было… Я особо и не возражал: ведь не один я носился по Берлину с фотоаппаратом – рискуя жизнью, кинооператоры и фотокорреспонденты зачастую забывали о смерти, гоняясь за выгодным кадром.

С Рейхстагом вообще удивительная история происходила: отчаянные одиночки-добровольцы, сделав самодельные флажки из красных чехлов немецких перин, ринулись к Главному зданию Третьего рейха, чтобы закрепить их хоть на колонне, хоть в окне здания... Удивительно, но на любой войне сначала овладевают главным пунктом, а только потом водружают свой флаг. Тут все было наоборот.

– Сейчас это называется экстримом…

– Жить, конечно, хотелось… Но очень уж хотелось верить, что войне приходит конец, и ничего плохого уже случиться не может… Вы, наверное, помните, что первыми Знамя Победы водрузили Михаил Егоров и Мелитон Кантария… Но Знамен Победы ведь было несколько: их сшили в Берлине и раздавали в штабы соединений, которым могло повезти – на штурм Рейхстага шли девять дивизий.

Но произошел неожиданный казус: одному из командиров полков «показалось», что на крыше Рейхсканцелярии уже алеет чей-то флаг… По инстанции поспешили доложить, что Рейхстаг уже взят!.. И даже время было указано – 14 часов 25 минут «по Москве»… Делать нечего: после этого потребовалось в срочном порядке бросать на штурм самых отчаянных – не станешь ведь докладывать в Ставку, что ошибочка вышла!.. Разумеется, отбоя от храбрецов не было…

– Говорят, что над Рейхстагом во время штурма было поднято около 40 различных знамён...

– Думаю, желающих было еще больше. Знаменем Победы принято считать знамя Военного совета 3-й ударной армии под номером 5, которое понесли разведчики Егоров и Кантария. Их сопровождали замполит батальона лейтенант Алексей Берест и группа автоматчиков во главе со старшим сержантом Ильей Съяновым, которые своим огнем расчищали путь наверх... Однако в учебники истории были внесены лишь два имени – Егоров и Кантария… Видимо, так решил Вождь! Правда, Героев Советского Союза за эту операцию получили не только они, но и старший сержант Илиьч Сьянов, старший лейтенант Константин Самсонов и капитаны Василий Давыдов и Степан Неустроев...

– А что же обошли нашего земляка Алексея Береста?..

– Поначалу командование полка и его представило к Звезде Героя Советского Союза. В наградном листе не забыли указать, что сразу же после водружения Знамени Победы Берест лично вел переговоры с гарнизоном рейхстага о безоговорочной капитуляции… Однако командующий 3-й армией генерал-полковник Кузнецов отклонил представление и своим приказом наградил Береста «лишь» орденом Красного Знамени. Подлинные причины такого решения военного командования неизвестны. Говорят, правда, что замполит был «чересчур» храбр и независим. Ходили слухи, что сам Жуков не очень жаловал политработников…

– Так, когда же было водружено Знамя Победы?

– В 22 часа 30 минут 30 апреля. Сначала его привязали ремнями к бронзовой конной статуе кайзера Вильгельма II – на фронтоне главного подъезда, а чуть позже, преодолев сопротивление фашистов, перенесли на купол Рейхстага. Оно и стало Знаменем Победы, хранящимся ныне в Москве, в Музее Вооруженных сил. Рассказывали, что лестница на купол Рейхстага оказалась взорванной, и нашим бойцам пришлось выстраивать «цирковую пирамиду», основанием которой, конечно же, был богатырь из Ахтырки, что на Сумщие, Алексей Берест…

В ночь на 1-е мая – где-то около двух часов – стрельба на время утихла. И, переодевшись полковником, так как с другим офицером фашисты разговаривать не собирались, в сопровождении «адьютанта» Неустроева, лейтенант Берест отправился вести переговоры с засевшими в подвалах эссесовцами и моряками... Его внушительные габариты, неустрашимость и непреклонная логика сломили гитлеровцев – через час они все-таки решили сдаться…

Лишь к семи часам утра 2-го мая остатки гарнизона капитулировали, и боевые действия в Рейхстаге практически прекратилась. Но тогда я об этом еще не знал и красного знамени не видел, так как утром второго мая в районе Рейхстага было еще «жарковато»… А уже третьего мая коленопреклоненный Рейхстаг посетил командующий Первым Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.

Тогда же, в Берлине, забравшись на танк, Евгений Долматовский читал стихи, которые сочинил прямо на ходу: «Идут гвардейцы по Берлину и вспоминают Сталинград...». Чуть позже появилась фотография: Долматовский с головой фюрера под мышкой...

Флаг номер три – победный…

– То есть, придти первым вам не удалось...

– А я такой задачи перед собой и не ставил: просто мне надо было во что бы то ни стало забраться со своей «скатертью» на крышу Рейхстага… И вот с флагом за пазухой я, крадучись, обошел Рейхстаг и пробрался в него со стороны главного входа. В окрестностях еще шел бой. Наткнулся на нескольких солдат и офицеров. Не говоря ни слова, вместо «здрасте», достал свой последний флаг – они опешили от изумления: «О, старлей, пошли наверх!»

Уже и не помню, как мы оказались на крыше… Купол горел... Сразу же начал искать удобное место для съемки. Снизу клубами валил дым, полыхало, сыпались искры – подойти вплотную было практически невозможно. И тогда я начал искать другое место – чтобы была видна берлинская перспектива. Увидел внизу Бранденбургские ворота – где-то там и мой флажок… Когда нашел хорошую точку, то сразу же, еле удерживаясь на маленьком парапете, начал снимать – отснял две кассеты. Делал и горизонтальные, и вертикальные снимки. Снимая, стоял на самом краю крыши... Конечно, было страшновато. Но, когда уже спустился вниз и вновь посмотрел на крышу здания, туда, где находился несколько минут назад, и увидел свой флаг над Рейхстагом, то понял, что рисковал не зря. Ведь тысячи моих товарищей не дожили до этого счастливого дня!.. Дело в том, что я мечтал увидеть этот флаг над Рейхстагом – для меня, как и для всех вокруг, это было символом свершившийся справедливости.

– А кто были эти бойцы, с которыми вы взобрались на крышу Рейхстага?

– Нас там было четверо, но я хорошо запомнил вашего земляка – киевлянина Алексея Ковалева, который привязывал флаг. Я его долго фотографировал... В разных позах. Помню, что мы все очень тогда продрогли… Нам помогали старшина разведроты Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии Абдулхаким Исмаилов из Дагестана и минчанин Леонид Горычев.

Его война состояла из 1418 дней неустанной работы

Между двумя историческими мгновениями: первым снимком начавшейся войны – «Первый день» и «Знаменем Победы» – были не менее значительные, сделанные на переправах и дорогах Смоленщины, среди развалин Вены и Берлина, на первой мирной конференции в Париже...

Евгений Халдей оставил потомкам снимки о встрече Сталина, Трумэна и Черчилля, фото знамен гитлеровских полков, брошенных к подножию Мавзолея, и многие другие. А фотография маршала Жукова на коне, словно летящего по Красной площади, послужила началом дружбы маршала и нашего земляка…

Как-то мастер признался, что, когда он снимал на Красной площади, как двести солдат бросают к подножию Мавзолея фашистские знамена и штандарты, то от волнения и радости слезы застилали глаза. «Я заметил, что и у маршалов, и у солдат тоже были слезы на глазах...»

Военные снимки Евгения Халдея вошли во многие книги и энциклопедии о войне, и мы уже не представляем нашей истории без его репортажей с Парада Победы на Красной площади, Потсдамской конференция, Нюрнбергского процесса. После войны Евгений Халдей разыскивал героев своих снимков и эта работа продолжалась всю его жизнь…

Спустя полвека после Победы, в 1996 году, благодаря настойчивости общественности Дагестана, был признан и подвиг бывшего старшины разведроты Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии. Исторический снимок, запечатленный фронтовым фотокорреспондентом Евгением Халдеем этому помог, и 78-летнего Исмаилова пригласили в Москву, где президент России Борис Ельцин вручил ему Золотую Звезду Героя России «За мужество и героизм, проявленные в Великой Отечественной войне».

Сам Евгений Ананьевич был награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2-й степени, медалями…

Награда нашла героя…

Однако в 1949 году, без объяснения причин, Евгений Халдей был уволен из Фотохроники ТАСС в Москве. Долго не мог устроиться на работу ни в одно издание, и в 1950 году, не удержавшись, написал письмо в ЦК. Но на запрос Суслова в соответствующие органы: «Где можно использовать Евгения Халдея?», был получен ответ: «В качестве фотографа – нецелесообразно»!.. Как говорили в то время: «Графа подвела!»

И автор «Знамени Победы» устроился работать в журнал «Клуб и художественная самодеятельность»: снимал промышленность, спорт, артистов... Только в 1957 году Халдей был снова принят на работу в газету «Правда», где проработал до 1972 года, фотографируя известных музыкантов, писателей, политических деятелей (Анна Ахматова, Дмитрий Шостакович, Мстислав Ростропович и др.). Но был уволен и оттуда – пенсионный возраст… Работал в «Советской культуре». Но недолго…

Как и на прошедшей войне, выручили «союзники»: в 1995 году в Перпиньяне (Франция), на международном фестивале фотожурналистики, Халдея чествовали всем миром – Евгению Ананьевичу была присуждена самая почетная награда в мире искусства – титул «Рыцарь ордена искусств и литературы». Их, новоиспеченных рыцарей, было тогда двое: он и Джо Розенталь. Два старичка на сцене поддерживали друг друга под руку. У Розенталя на груди висел фотокадр с его знаменем – американские десантники на Иводзиме, у Халдея – его «Знамя Победы».

В 1997 году американским издательством «Aperture» была выпущена книга «Свидетель истории. Фотографии Евгения Халдея» («Witness to history. Photographs of Yevgeny Khaldei»). А в Париже и Брюсселе состоялась премьера 60-минутного фильма «Евгений Халдей – фотограф эпохи Сталина», снятого компанией Wajnbrosse Productions & Cult Film.

С «Гетьманом» – за Украину!..

Когда на столе, среди фотопленок и фотографий, появилась бутылка привезенного из Киева «Гетьмана», мэтр предложил выпить за Украину, за «город русской славы» Севастополь, с которым у него так много было связано, и за то, чтобы никогда не было войны!.. Халдей обвел потеплевшим взглядом стены, кивнул портретам Симонова, маршала Жукова, летчика-истребителя Серова: каждый из них – вехи в его судьбе…

– За память! За дружбу… боевую… – сказал и задумался... – Выходит, без нашей Украины никак нельзя: помните, ведь со мной на крыше Рейхстага водружали флаг бойцы из Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии!.. А Леша Ковалев – вообще киевлянин…

– Евгений Ананьевич, а как же другой наш непревзойденный земляк Алексей Берест?..

– Жил тяжело: был незаслуженно осужден. Амнистирован, работал на заводе в Ростове. Погиб 3 ноября 1970 года, спасая девочку из-под колёс поезда.

24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся первый парад войск действующей армии, Военно­-Морского Флота и Московского гарнизона в ознаменование Победы над Германией в Великой Отечественной войне.

Было принято решение привезти из Берлина Красное знамя, которое было водружено над рейхстагом 30 апреля 1945 года разведчиками 150­-й стрелковой дивизии М.А.Егоровым и М.В.Кантария. Пробитое пулями, обагренное кровью, красное знамя стало священной реликвией.

Идею же водрузить красный стяг над столицей поверженной Германии высказал Сталин на торжественном заседании 6 ноября 1944 года. Эту идею поддержал и Военный совет армии. По всеобщему мнению, флаг над рейхстагом символизировал окончательное крушение нацизма. Тогда же по образцу государственного флага СССР было в срочном порядке изготовлено девять стягов – столько было дивизий, входивших в состав 3­й ударной армии.

Бои 3­й ударной армии за рейхстаг начались 29 апреля 1945 года. Здание рейхстага являлось одним из важнейших опорных пунктов в системе центрального сектора обороны Берлина. C трёх сторон здание было окружено рекой Шпрее, оставался целым лишь один мост. Ширина реки с высокими гранитными берегами составляла 25 метров. С четвёртой же стороны рейхстаг был прикрыт рядом каменных зданий по периметру рейхстага превращённых гитлеровцами в крепости, в том числе «Домом Гиммлера» – зданием рейхсминистерства внутренних дел.

Подходы к зданию представляли собой открытые площадки, насквозь простреливаемые пулемётно­автоматным огнём, многочисленной зенитной артиллерией и тяжёлыми орудиями из парка. Все двери и окна были забаррикадированы. Оставлены были лишь узкие амбразуры для стрельбы из автоматического оружия и артиллерийских орудий. Опоясывающие здание в несколько рядов траншеи соединялись с подвалами здания.

Рейхстаг оборонялся гарнизоном в составе 1000 офицеров и солдат различных частей в основном курсантов морской школы, сброшенных на парашютах в район рейхстага. Кроме того, в него входили отряды СС, фольксштурм, лётчики, артиллеристы. Они были хорошо вооружены большим количеством автоматов, пулемётов и фаустпатронов. Офицерский состав гарнизона получил приказ от Гитлера во что бы ни стало удержать рейхстаг.

Штурм рейхстага был поручен частям 79-­го стрелкового корпуса. Корпус был усилен артиллерией, танками и САУ.

К полуночи 29 апреля подготовка к штурму закончилась. Под прикрытием артиллерийско­миномётного огня подразделения 525­го стрелкового полка форсировали реку и закрепились на противоположном берегу. C утра 29 апреля был произведён мощный артиллерийско-­миномётный огонь по дому Гиммлера. 756­-й полк 150-­й стрелковой дивизии завязал за него бой. В течение всего дня 29 апреля подразделения 756, 674 и 380­го стрелковых полков вели бои за министерство. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление, яростно дрались за каждый этаж, каждую комнату. К 4 час. 30 мин. 30 апреля дом был полностью очищен от противника. Ломая упорное сопротивление гитлеровцев, подразделения 150­й и 171­й дивизии к 12 часам заняли исходное положение для штурма рейхстага в траншее, имевшей высокие насыпные стены, позволяющие укрыться от сильного огня. Немцы неоднократно предпринимали яростные контратаки при поддержке танков и артиллерии, но все эти попытки были отбиты советскими частями.

Придавая исключительно важное политическое и военное значение боям по овладению Берлином, Военный совет 3­й ударной армии еще до начала наступления учредил красные знамёна Военного совета. Эти знамёна были вручены всем стрелковым дивизиям армии.

Командир 150-­й стрелковой дивизии, вышедшей на непосредственные подступы к рейхстагу, генерал Шатилов В.М. вручил Красное Знамя Военного совета армии за № 5 командиру 756­го полка полковнику Ф.М. Зинченко. Для водружения Знамени над рейхстагом полковник Зинченко выделил свой лучший 1­-й батальон. Командовал этим батальоном капитан Степан Андреевич Неустроев.

В штурме рейхстага принимали участие также и другие подразделения, каждое из которых имело своё Красное Знамя – 1­-й батальон В.И. Давыдова, 1­-й батальон старшего лейтенанта К.Я. Самсонова из 380­-го стрелкового полка, две штурмовые группы 79­го стрелкового корпуса под командованием майора М.М. Бондаря и капитана В.Н. Макова. В состав этих групп вошли добровольцы.

В 13 час. 30 мин. началась артиллерийская подготовка штурма – все орудия и САУ, танки, гвардейские миномёты били по рейхстагу прямой наводкой. Огонь вели около 100 орудий, в том числе 152­мм и 203­мм гаубицы. Над зданием стояло сплошное облако дыма и пыли. Начался штурм – противник открыл по атакующим подразделениям шквальный огонь из Тиргартена. Штурмующие подразделения были прижаты к земле огнём противника и продвинуться к рейхстагу не смогли. За этот бой многие советские солдаты были представлены к званию Героя Советского Союза.

Первый штурм рейхстага не удался, в подразделения вместо выбывших из строя бойцов и офицеров направлялось пополнение. Уточнялись объекты для атаки, подтягивалась артиллерия.

В 18 часов штурм рейхстага был повторён. Под прикрытием артиллерии бойцы батальона Неустроева устремились в едином порыве в атаку, её возглавил парторг роты И. Я. Сьянов, зам по политической части А. П. Берест и адъютант батальона К. В. Гусев. Вместе с батальоном Неустроева ринулись вперёд также воины батальонов Давыдова и Самсонова.

Враг не смог сдержать героического порыва наших бойцов. Через несколько минут они достигли рейхстага и на нём показались красные флаги. Вот взвился флаг парторга 756-­го стрелкового полка Петра Пятницкого, но, вбегая по лестнице, он был сражён вражеской пулей, флаг подхватывает сержант П.Д. Щербина и укрепляет его на одной из колонн.

Из амбразур верхних этажей гитлеровцы шквальным огнём поливали наступающих советских бойцов. Но прорвавшиеся к стенам солдаты оказались в мёртвой зоне огня. Дверь парадного входа оказалась замурованной кирпичом, и советские солдаты были вынуждены проламывать ход бревном. Штурмующие ворвались в здание рейхстага, завязав бой внутри здания. Бойцы батальонов действовали стремительно – в коридорах, залах вступали с гитлеровцами в рукопашные схватки. Автоматным огнём, ручными гранатами, фаустпатронами советские бойцы заставили противника ослабить огонь и захватили смежные с входным вестибюлем помещения. Штурмующие батальоны метр за метром, комнату за комнатой очищали от противника первый этаж. Часть фрицев была загнана в обширные подвальные помещения, другая часть – на верхние этажи здания.

Бой в здании рейхстага проходил в исключительно трудных условиях. От разрывов фаустпатронов и ручных гранат в помещениях возник пожар. Он стал усиливаться, когда наши подразделения для выкуривания фрицев начали применять огнеметы. Ожесточённые бои завязались и на втором этаже здания.

По одной из лестничных клеток солдаты батальона Неустроева – В.Н.Маков, Г.К.Загитов, А.Ф.Лисименко и сержант М.П.Минин, прокладывая путь гранатами и огнём из автоматов, прорвались на крышу и установили красное знамя на башне рейхстага.

Флаг № 5, ставший Знаменем Победы, было поручено водрузить разведчикам полка – М.В. Кантария и М.А. Егорову. Его несла группа из трех бойцов, возглавляемая старшим сержантом Ивановым. Иванов получил смертельное ранение при прорыве к верхним этажам здания. Но сержант Егоров и младший сержант Кантария, которых прикрывали их однополчане, смогли водрузить знамя. Они вместе с группой бойцов во главе с лейтенантом Берестом при поддержке роты Сьянова взобрались на крышу здания и в 21 час 50 минут 30 апреля 1945 года водрузили Знамя Победы над рейхстагом. Поздним вечером 30 апреля 1945 года над крышей рейхстага затрепетал красный флаг, а вслед за этим было поднято еще два.

За умелое руководство боем и героизм В.И.Давыдову, С.А.Неустроеву, К.Я.Самсонову, а также М.А.Егорову и М.В.Кантария, водрузившим Знамя Победы над Рейхстагом, – было присвоено звание Героя Советского Союза.

Бой внутри рейхстага продолжался с большим напряжением до утра 1 мая, а отдельные группы фашистов, засевшие в подвалах рейхстага продолжали сопротивляться до 2 мая, пока советские бойцы окончательно покончили с ними. В боях за Рейхстаг было убито и ранено до 2500 солдат противника, захвачено 2604 пленных.

3 мая 1945 года фотографии горящего рейхстага с реющим над его куполом знаменем Победы были опубликованы в московской газете «Правда».

24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся первый парад войск действующей армии, Военно­Морского Флота и Московского гарнизона в ознаменование Победы над Германией в Великой Отечественной войне. Для участия в параде из Берлина было доставлено Знамя Победы. После участия в параде Знамя Победы хранится в Центральном музее Вооруженных Сил.

По материалам

интернет­изданий

ЗНАМЯ ПОБЕДЫ

Не забыть обагрённые

кровью поля,

Над могилами шёпот берёз.

Была чёрной от крови и пота Земля

И сырою от пролитых слёз...

Кто прошёл по жестоким дорогам войны,

Каждый день видя

сотни смертей...

Тот не сможет забыть

стон солдатской вдовы,

Измождённые лица детей...

Загоралися гневом

сердца у Людей.

У сожжённых,

разрушенных хат

Поклялись отомстить

за страданье детей,

Сжав до боли

в руках автомат.

До Берлина догнали

фашистских вояк,

По заслугам

за всё награждая…

И Егоров с Кантария

флаг на рейхстаг

Водрузили в

День солнечный Мая.

Анна Ефимова,