Мемориальный музей майданек под люблином. Концлагерь Майданек - лагерь уничтожения Третьего рейха - sviv

Далее предлагаем отправиться на виртуальную экскурсию по страшному месту - немецкому лагерю смерти Майданек, который в годы Второй мировой войны был построен на территории Польши. В настоящее время на территории лагеря находится музей.

От Варшавы до музея на месте «лагеря смерти» (окраина Люблина) два с половиной часа езды на машине. Вход бесплатный, но желающих заглянуть мало. Только в здании крематория, где пять печей ежедневно превращали узников в пепел, толпится школьная экскурсия вместе с католическим священником. Готовясь служить мессу в память о замученных в Майданеке поляках, ксендз накрывает скатерть на подготовленный стол, достаёт Библию и свечи. Подросткам здесь явно неинтересно - они шутят, улыбаются, выходят покурить. «Вы знаете, кто освободил этот лагерь?» - спрашиваю я. Среди молодых поляков замешательство. «Англичане?» – неуверенно говорит светловолосая девочка. «Нет, американцы!» - перебивает её худощавый паренёк. – «Кажется, тут был десант!». «Русские» - тихо произносит священник. Школьники поражены – новость для них словно гром среди ясного неба. 22 июля 1944 года Красную Армию встречали в Люблине с цветами и слезами радости. Сейчас же мы не можем дождаться за освобождение концлагерей даже не благодарности – просто элементарного уважения.

В Майданеке сохранилось почти всё. Двойная ограда с колючей проволокой, вышки охраны СС и почерневшие печи крематория. На бараке c газовой камерой привинчена табличка – «Помывочная и дезинфекция». Сюда заводили по пятьдесят человек, якобы «в баню» – выдавали мыло, просили аккуратно складывать одежду. Жертвы входили в цементную душевую, дверь блокировалась, и из отверстий на потолке струился газ. Поражает глазок в двери – какая-то сволочь из СС спокойно смотрела, как люди умирают в мучениях. Редкие посетители разговаривают тихо, как на кладбище. Девушка из Израиля плачет, уткнувшись в плечо своему парню. Сотрудник музея сообщает: в лагере погибло 80 000 человек. «Как это? – удивляюсь я. – Ведь на Нюрнбергском процессе фигурировала цифра в 300 тысяч, треть из них - поляки». Оказывается, после 1991 года число жертв постоянно снижают – сперва постановили, что в Майданеке замучили 200 тысяч людей, недавно и вовсе «скостили» до восьмидесяти: дескать, точнее пересчитали.

Я не удивлюсь, если лет через десять такими мерками власти Польши станут утверждать – в Майданеке вообще никто не умер, концлагерь был образцовым санаторием-курортом, где заключенные проходили оздоровительные процедуры, - возмущается главный редактор Интернет-портала Strajk Мачей Вишневский. - Мой отец, бывший партизаном во время войны, говорил – «Да, русские принесли нам режим, который мы не хотели. Но главное – в концлагерях СС перестали работать газовые камеры и печи». В Польше государственная пропаганда на всех уровнях пытается замолчать заслуги советских солдат в спасении десятков миллионов жизней. Ведь если бы не Красная Армия, крематорий Майданека продолжал бы дымиться ежедневно.

От газовой камеры идти всего минуту – попадаешь в барак, доверху набитый старой, полуистлевшей обувью. Я долго рассматриваю её. Дорогие туфли модниц (одна даже из змеиной кожи), мужские штиблеты, детские ботиночки. Их больше – но в 2010 году один барак музея сгорел по непонятным причинам (возможно, от поджога): 7000 пар обуви пропали в огне. 3 ноября 1943 года в рамках так называемой «Операции «Эрнтеданкфест» (праздник сбора урожая) эсэсовцы расстреляли в Майданеке 18 400 евреев, включая многих граждан СССР. Людей заставляли ложиться во рвы друг на друга, «слоем», а затем убивали выстрелом в затылок. 611 человек потом неделю сортировали имущество казнённых, в том числе эту вот самую обувь. Сортировщиков тоже уничтожили – мужчин расстреляли, женщин отправили в газовую камеру. В помещении рядом – мемориал безымянным узникам, чьи личности не смогли установить: рядами горят лампочки, окутанные шарами из колючей проволоки. Проигрывается аудиозапись – на польском, русском, идиш люди просят Бога сохранить им жизнь.

Нынешний музей занимает лишь четвертую часть от реальной территории Майданека: основанный 1 октября 1941 года, это был концлагерь-город с «районами», где отдельно содержались женщины, евреи, польские повстанцы. Первыми обитателями «спецзоны СС» стали 2 000 советских военнопленных, всего через полтора месяца (!) три четверти из них умерли от невыносимых условий содержания. На этом факте экспозиция музея внимания не заостряет. К январю 1942-го погибли все остальные узники – лагерь стоял пустой до марта, пока не пригнали 50 000 новых заключённых. Их уничтожали настолько быстро, что один крематорий не справлялся с сожжением тел – пришлось построить второй.

Вышки над лагерем потемнели от времени, дерево стало угольно-чёрным. 73 года назад на каждой стояли по два охранника СС, наблюдая за Майданеком – часто, отчаиваясь, узники сами шли под пули, лишь бы закончить свои мучения. В огромном мавзолее, сооружённом рядом с крематорием, захоронен прах тысяч заключённых – освободившие Майданек красноармейцы обнаружили ящики с пеплом, которые охрана приготовила к утилизации. Печи крематория закопчены огнём, их невозможно очистить от впитавшихся в металл останков сотен тысяч людей. Один из заключённых, попавший в Майданек в шестилетнем (!) возрасте, уроженец Витебской области Александр Петров рассказывал – еврейских детей дошкольного возраста в этих печах сжигали живыми. Выжившие в лагере свидетельствуют – немцы не проявляли особой ненависти к ним. Они скучно старались убить как можно больше людей, выполняя свою работу. Из всех деревьев в лагере уцелело одно. На остальных умирающие от жуткого голода узники съели кору, сгрызли корни.

На этот лагерь даже сейчас смотреть – становится не по себе. А люди жили там почти 3 года. На фото – сам Майданек, газовая камера, бараки, крематорий.

От Варшавы до музея на месте лагеря смерти (окраина Люблина) - 2,5 часа езды на машине. Вход бесплатный, но желающих заглянуть мало. Только в здании крематория, где 5 печей ежедневно превращали узников в пепел, толпится школьная экскурсия вместе с католическим священником.

Готовясь служить мессу в память о замученных в Майданеке поляках, ксёндз стелет скатерть на подготовленный стол, достаёт Библию и свечи. Подросткам здесь явно неинтересно - они шутят, улыбаются, выходят покурить. «Вы знаете, кто освободил этот лагерь?» - спрашиваю я. Среди молодых поляков замешатель-ство. «Англичане?» - неуверенно говорит светловолосая девочка. «Нет, американцы! - перебивает её худощавый паренёк. - Кажется, тут был десант!» - «Русские», - тихо произносит священник. Школьники поражены: новость для них словно гром среди ясного неба. 22 июля 1944 г. Красную армию встречали в Люблине с цветами и слезами радости. Сейчас же мы не можем дождаться за освобождение концлагерей даже не благодарности - просто элементарного уважения.

Жители Люблина и бойцы Советской Армии на одной из улиц города. 24 июля 1944 года. Фото: РИА Новости / Александр Капустянский

Пересчёт мертвецов

В Майданеке сохранилось почти всё. Двойная ограда с колючей проволокой, вышки охраны СС и почерневшие печи крематория. На бараке c газовой камерой привинчена табличка - «Помывочная и дезинфекция». Сюда заводили по 50 человек якобы в баню - выдавали мыло, просили аккуратно складывать одежду. Жертвы входили в цементную душевую, дверь блокировалась, и из отверстий на потолке струился газ. Поражает глазок в двери - какая-то сволочь из СС спокойно смотрела, как люди умирают в мучениях. Редкие посетители разговаривают тихо, как на кладбище. Девушка из Израиля плачет, уткнувшись в плечо своему парню. Сотрудник музея сообщает: в лагере погибло 80 000 человек. «Как это? - удивляюсь я. - Ведь на Нюрнбергском процессе фигурировала цифра в 300 000, треть из них - поляки». Оказывается, после 1991 г. число жертв постоянно снижают - сперва постановили, что в Майданеке замучили 200 000 людей, недавно и вовсе «скостили» до 80 000: дескать, точнее пересчитали.

В Майданеке сохранилось почти всё. Двойная ограда с колючей проволокой, вышки охраны СС и почерневшие печи крематория. Фото: АиФ/ Георгий Зотов

Я не удивлюсь, если лет через десять власти Польши станут утверждать: в Майданеке вообще никто не умер, концлагерь был образцовым санаторием-курортом, где заключённые проходили оздоровительные процедуры, - возмущается главный редактор интернет-портала Strajk Мачей Вишневский. - Мой отец, бывший партизаном во время войны, говорил: «Да, русские принесли нам режим, который мы не хотели. Но главное - в концлагерях СС перестали работать газовые камеры и печи». В Польше государственная пропаганда на всех уровнях пытается замолчать заслуги советских солдат в спасении десятков миллионов жизней. Ведь если бы не Красная армия, крематорий Майданека продолжал бы дымить ежедневно.

Немцы, приводившие в исполнение приговор над безвинными людьми в лагере смерти «Майданек», держат в руках баллоны с газом «Циклон». Оба повешены по приговору суда в г.Люблин в 1944 году. Фото: РИА Новости / Виктор Темин

Город смерти

От газовой камеры идти всего минуту - попадаешь в барак, доверху набитый старой, полуистлевшей обувью. Я долго рассматриваю её. Дорогие туфли модниц (одна из змеиной кожи), мужские штиблеты, детские ботиночки. Их было больше, но в 2010 г. один барак музея сгорел по непонятным причинам (возможно, от поджога): 7000 пар обуви пропали в огне. 3 ноября 1943 г. в рамках так называемой «Операции «Эрнтефест» (праздник сбора урожая) эсэсовцы расстреляли в Майданеке 18 400 евреев, включая многих граждан СССР. Людей заставляли ложиться во рвы друг на друга, «слоем», а затем убивали выстрелом в затылок.

Жертвы входили в цементную душевую, дверь блокировалась, и из отверстий на потолке струился газ. Поражает глазок в двери - какая-то сволочь из СС спокойно смотрела, как люди умирают в мучениях. Фото: АиФ/ Георгий Зотов

611 человек потом неделю сортировали имущество казнённых, в том числе эту самую обувь. Сортировщиков тоже уничтожили - мужчин расстреляли, женщин отправили в газовую камеру. В помещении рядом - мемориал безымянным узникам, чьи личности не смогли установить: рядами горят лампочки, окутанные шарами из колючей проволоки. Проигрывается аудиозапись - на польском, русском, идиш люди просят Бога сохранить им жизнь. Нынешний музей занимает лишь четвёртую часть от реальной территории Майданека: основанный 1 октября 1941 г., это был концлагерь-город с «районами», где отдельно содержались женщины, евреи, польские повстанцы. Первыми обитателями «спецзоны СС» стали 2000 советских военнопленных, всего через 1,5 (!) года три четверти из них умерли от невыносимых условий содержания. Но на этом факте экс-позиция музея внимания не заостряет.

Газовые камеры концлагеря, где уничтожали заключенных. Фото: РИА Новости / Яков Рюмкин

К январю 1942-го погибли остальные узники - лагерь стоял пустой до марта, пока не пригнали 50 000 новых заключённых. Их уничтожали так быстро, что один крематорий не справлялся - пришлось построить второй. Сейчас в Польше, как я указал выше, заявляют: «советская пропаганда» завысила число погибших в Майданеке - подтверждены личности только 80 000 жертв. Конечно, кому интересен тот факт, что многие сожжённые в печах вообще не имели паспортов. Их везли сюда, чтобы просто убить.

Сжигали живыми

К сожалению, таков стиль современной польской политики по отношению к России, - комментирует ситуацию корреспондент Болгарского национального радио в Варшаве Боян Станиславский . - Всё хорошее, что совершили советские солдаты, освободив Польшу от нацистской оккупации, называют плохим либо и вовсе стараются не упоминать об этом. Здесь увлечены демонтажом памятников вашим воинам и переименованием улиц, названных в честь погибших коммунистов-подпольщиков.

Советский кинодокументалист Роман Кармен снимает в фашистском лагере Майданеке. Фото: РИА Новости

Вышки над лагерем потемнели от времени, дерево стало угольно-чёрным. 73 года назад на каждой стояли по два охранника СС, наблюдая за Майданеком, - часто, отчаявшись, узники сами шли под пули, лишь бы закончить свои мучения. В огромном мавзолее, сооружённом рядом с крематорием, захоронен прах тысяч заключённых - освободившие Майданек красноармейцы обнаружили ящики с пеплом, которые охрана приготовила к утилизации. Печи крематория закопчены огнём, их невозможно очистить от впитавшихся в металл останков сотен тысяч людей.

Вышки над лагерем потемнели от времени, дерево стало угольно-чёрным. 73 года назад на каждой стояли по два охранника СС, наблюдая за Майданеком. Фото: АиФ/ Георгий Зотов

Один из заключённых, попавший в Майданек в шестилетнем (!) возрасте, уроженец Витебской области Александр Петров , рассказывал: еврейских детей дошкольного возраста в этих печах сжигали живыми. Выжившие в лагере свидетельствуют: немцы не проявляли особой ненависти к ним. Они старались убить как можно больше людей, рутинно выполняя свою работу.

Из всех деревьев в лагере уцелело одно. На остальных умирающие от жуткого голода узники съели кору, сгрызли корни...

21 апреля Сенат Польши принял постановление, позволяющее снести ещё оставшиеся памятники павшим советским воинам как «прославляющие коммунизм». За 6 лет оккупации нацисты уничтожили 6 млн поляков. Их потомки говорят теперь: число жертв преувеличила «советская пропаганда».

И это всё, что следует знать о политике нынешних польских властей, которые на официальном уровне оскорбляют память солдат, ценой своей жизни остановивших печи концлагеря Майданек…

Фотографии людей сожженных в концлагере Майданек в 1944 году. Фото: РИА Новости / Виктор Темин

Концлагерь Майданек

Ф. Брукнер: Что касается пятого мнимого центра уничтожения, концлагеря Майданек под Люблином, то исходная ситуация здесь принципиально иная, нежели в случаях с Белжецем, Треблинкой, Собибуром и Хелмно. Во-первых, историки всех мастей согласны в том, что Майданек был основан в 1941 году одновременно как лагерь для военнопленных и как рабочий лагерь; согласно официальной версии Холокоста, кроме того, он в течение 14 месяцев, с августа 1942 по начало ноября 1943 года, служил также лагерем для уничтожения евреев. Этот лагерь попал в руки Красной армии 23 июля 1944 года неразрушенным, и позже поляки устроили там мемориал. Именуемые газовыми камерами помещения сохранились, и их можно исследовать на предмет возможности выполнения приписываемой им задачи. Поскольку после войны сохранилось много документов, можно реконструировать историю этого лагеря, чего нельзя сделать в случае с четырьмя т. н. «чистыми центрами убийства».

Мне хотелось бы знать, какие представления связаны у вас с лагерем Майданек?

Студент: Недавно я видел еженедельник военного времени со снимками только что освобожденного лагеря Майданек, в котором, как говорилось, было убито огромное количество людей. На снимках можно было видеть печи, перед которыми лежали скелеты, банки с Циклоном-Б и огромные горы обуви, которая, как утверждалось, принадлежала убитым заключенным.

Ф. Брукнер: Посмотрите на эту фотографию с русскими надписями, снятую после освобождения лагеря. На ней изображены советский солдат, стоящий на крыше здания, обозначенного как «газовая камера», поднимающий крышку шахты, через которую Циклон-Б якобы засыпался в расположенную ниже «газовую камеру».

Студентка: Как можно «засыпать» газ?

Ф. Брукнер: Пестицид Циклон-Б поставлялся в герметично закрытых банках в форме гранулята, содержащего синильную кислоту. При контакте с воздухом синильная кислота медленно высвобождается. Мы подробно поговорим о свойствах Циклона-Б и о том, мог ли он, с чисто технической точки зрения, использоваться для убийства людей, в связи с концлагерем Освенцим. В данный момент я хотел бы ограничиться указанием на то, что суеверное представление о подаче Циклона-Б в газовые камеры через лейки душа технически нереализуемо. Это учитывают и официальные историки, которые говорят, что гранулят засыпали в газовые камеры через шахты. Правда, на снимке мы видим вентиляционную шахту.

Студент: Признает ли официальная история, что Циклон-Б - это пестицид?

Как видите, банки с Циклоном-Б, которые постоянно показывают в книгах и фильмах, сами по себе не являются доказательством злоупотребления этим препаратом в преступных целях, подобно тому, как обладание топором или кухонным ножом не доказывает, что ими был убит человек, хотя это в принципе возможно.

Студент: Известно ли, сколько примерно Циклона-Б было поставлено в Майданек?

Ф. Брукнер: Это известно даже точно, так как поставки строго документировались. Лагерь получил всего 4974 банки Циклона-Б общим весом 6961 кг .

Студент: То есть почти семь тонн! И такое огромное количество использовалось, по мнению ревизионистов, только для дезинсекции? В это невозможно поверить.

Ф. Брукнер: Сотни бараков для заключенных и казарм охраны периодически подвергались дезинсекции. Циклон-Б был нужен для обработки одежды заключенных также на фабриках, особенно для построенного в Майданеке филиала фабрик одежды войск СС Дахау (люблинский филиал), где меха и ткани перед их обработкой подвергались дезинсекции. Из переписки между лагерным начальством и фирмой Теш унд Штабенау, которая поставляла пестицид, явствует, что последняя не могла выполнить все заказы, и лагерь периодически страдал от катастрофической нехватки Циклона-Б. Так, например, 31 августа 1943 года лагерное начальство констатирует, что срочно необходима дезинсекция лагеря и ситуация не терпит дальнейшей отсрочки .

Другие «картинки», которые якобы доказывают массовые убийства в Майданеке, тоже сомнительного качества. Найденные в лагере советскими войсками человеческие останки доказывают лишь, что люди в лагере умирали, но сколько их было и каковы причины их смерти, остается неясным. Наконец, горы обуви, которые до сих пор прилежно показывают пропагандисты Холокоста, не являются доказательством того, что ее владельцы были убиты.

Студент: Если бы горы обуви являлись доказательством массовых убийств, можно было бы предположить, что в каждой обувной мастерской творятся страшные дела.

Ф. Брукнер: В самом деле. Как утверждает польский историк Чеслав Райца в статье 1992 года о числе жертв этого лагеря, наличие в Майданеке 800 000 пар обуви без труда можно объяснить тем, что там существовала огромная мастерская по ремонту обуви ; туда присылали, в частности, для ремонта обувь с Восточного фронта.

Студентка: Тем не менее, эти фотографии производят сильное впечатление.

Ф. Брукнер: Да, это так. За отсутствием научных доказательств массового убийства евреев в «лагерях уничтожения» представители официальной версии Холокоста регулярно используют такие впечатляющие средства.

Я начну с краткого рассказа об истории этого лагеря. Во время своего визита в Люблин в июле 1941 года Г. Гиммлер приказал построить лагерь на 25–50 тысяч заключенных, которые работали бы в мастерских СС и в полиции . Правда, даже меньшее число никогда не было достигнуто, так как в Майданеке никогда не находилось одновременно более 22 500 человек (этот максимум был достигнут в июле 1943 года) . Этот лагерь возник в октябре 1941 года на окраине Люблина, в пяти километрах к юго-востоку от центра города. Первыми заключенными были люблинские евреи, которые уже сидели в небольшом «еврейском лагере» посреди города, а также советские военнопленные. Хотя военнопленные всегда составляли лишь одну из многих категорий заключенных, лагерь сначала получил название Люблинского лагеря военнопленных и лишь в марте 1943 года был переименован в Люблинский концлагерь. Название Майданек происходит от расположенного поблизости поля Татарский Майдан.

Смарта 1942 года туда стали поступать в большом количестве чешские и словацкие евреи, к которым позже добавились евреи из ряда других европейских стран. Значительная часть заключенных использовалась на строительстве самого лагеря, другие работали на множестве военных заводов. С 1943 года Майданек служил дополнительно лагерем для больных, куда отсылали неработоспособных заключенных из разных лагерей Рейха. В частности, 3 июня 1943 года в Майданек была переброшена группа из 844 больных малярией заключенных из Освенцима , так как в районе Люблина не водились малярийные комары.

Студент: Вы сказали, что согласно официальной истории Майданек служил «лагерем уничтожения» только до начала ноября 1943 года. В таком случае целью отправки больных заключенных, начиная с декабря того же года, не могло быть их убийство, и это важный аргумент против утверждения из литературы о Холокосте, будто неработоспособных заключенных уничтожали. И зачем было посылать малярийных больных из Освенцима в Майданек, если их хотели убить? Это легко можно было сделать в якобы постоянно работавших на полную мощность газовых камерах самого Освенцима.

Ф. Брукнер: Никто и не утверждает, что этих больных убивали. Подобные логичные возражения против тезиса об уничтожении вы тщетно будете искать в ортодоксальной литературе. Создается впечатление, что авторы этих книг ходят по миру с шорами на глазах.

Точно так же, как в случаях с Белжецем, Треблинкой и Собибуром, и для Майданека сначала называлось смехотворно неправдоподобное число жертв. Согласно докладу польско-советской комиссии, которая в августе 1944 года работала в этом лагере, там погибли полтора миллиона человек . Так как эта цифра была слишком невероятной, ее в Польше уже в 1948 году уменьшили до 360 000, а в 1992 году вышеупомянутый Ч. Райца уменьшил ее до 235 000. Ч. Райца признал, что количество жертв раньше было преувеличено по политическим причинам. Однако его цифра тоже была сильно завышена, ибо лишь три недели назад, 23 декабря прошлого года, польская пресса сообщила, что Томаш Кранц, директор научного отдела музея Майданека, в последном номере журнала музея понизил число жертв лагеря до 78 000 . Для сравнения: в написанной Карло Маттоньо и Юргеном Графом и вышедшей в 1998 году книге о Майданеке с опорой на сохранившиеся документы названо число 42 300 погибших .

Студент: Значит, новая цифра, приведенная музеем, на 36 000 выше, чем число, предлагаемое ревизионистами, но на 157 000 ниже, чем цифра, которая называлась в Польше еще месяц назад! Это действительно капитуляция польских историков.

Студентка: Но даже если в Майданеке умерли «только» 78 000 или 42 300 человек, это все-таки очень много. Как ревизионисты объясняют эту высокую смертность?

Ф. Брукнер: В первые два года санитарные условия были ужасными, что неизбежно вело к распространению всевозможных болезней. Заместитель бургомистра Люблина Штейнбах в начале 1942 года запретил строительному управлению концлагеря подключаться к городской канализации, поскольку это требовало слишком большого количества стройматериалов и город терял слишком много воды. До мая 1942 года на территории лагеря не было ни одного колодца, до января 1943 года - ни одной прачечной, до августа 1943 года - ни одного ватерклозета . В таких условиях свирепствовал не только страшный, переносимый вшами сыпной тиф, но и распространялись всевозможные другие болезни, и смерть пожинала обильный урожай.

После уже процитированного мною циркуляра инспектора концлагерей Рихарда Глюкса от 28 декабря 1942 года комендантам всех лагерей, в которых он требовал любыми средствами снизить смертность, в начале 1943 года в Майданек прибыли для инспекции два врача СС, которые подвергли критике санитарные условия в лагере, но констатировали также улучшения. 20 января 1943 года гауптштурмфюрер СС Кроне сообщил в своем докладе, что лагерь подключили к городской канализации Люблина и готовится постройка прачечных и туалетов во всех бараках . 20 марта 1943 года унтерштурмфюрер СС Биркигт стимулировал ряд мер по улучшению гигиенических условий и медицинского обслуживания заключенных .

Что касается питания заключенных, я хотел бы процитировать короткий отрывок из сделанного в конце января или начале февраля 1943 года доклада движения Сопротивления, которое отнюдь не было заинтересовано в приукрашивании условий в лагере. Движение сопротивления всегда было в курсе событий в лагере, поскольку, по данным польских историков, на протяжении существования лагеря были освобождены 20 000 узников, т. е. более 500 человек в месяц . От освобожденных представители Сопротивления регулярно получали информации о том, что происходило в Майданеке. В данном докладе говорилось:

«Сначала рацион был скудным, но в последнее время он улучшился и стал лучше качеством, чем, например, в 1940 году в лагерях для военнопленных. Примерно в 6 часов утра заключенные получают по пол-литра горохового супа (дважды в неделю - мятный чай), на обед около часа дня - пол-литра довольно питательного супа, даже с жиром или мукой, на ужин около 5 часов - 200 г хлеба, намазанного мармеладом, сыром или маргарином, дважды в неделю - 300 г колбасы и пол-литра горохового супа или супа из муки неочищенного картофеля» .

Я не уверен, что каждый из сражавшихся на фронте советских или немецких солдат мог ежедневно рассчитывать на такой рацион!

Перейдем теперь к вопросу о якобы имевших место массовых убийствах. Согласно официальной истории, в период с августа 1942 года по октябрь 1943 года в газовых камерах Майданека было убито большое количество евреев. Кроме того, 3 ноября во время бойни, которая по непонятным причинам вошла в историю под названием «праздник урожая», в самом Майданеке якобы были расстреляны 17–18 тысяч, а в ряде его лагерей-спутников - еще около 24 000 еврейских рабочих военных заводов.

Сначала я хотел бы, чтобы вы подумали о том, кажутся ли вам достоверными эти массовые убийства в свете того, что вы знаете о Майданеке. У вас пять минут на размышление и обсуждение… Кто хотел бы высказаться? Вы, Алексей?

Студент: В целом все выглядит неправдоподобным. Массовые убийства в Майданеке ни в коем случае не удалось бы скрыть, так как он находился на окраине Люблина, и отпущенные на свободу заключенные, а их отпускали более чем по 500 в месяц, постоянно давали бы информацию о событиях в лагере. Те, кто считает, что в Майданеке имели место массовые убийства, практически утверждают, будто немцы были совершенно безразличны к тому, что вся Европа в кратчайшее время узнает об их преступлениях. Зачем тогда все описанные в литературе о Холокосте меры по сокрытию геноцида, якобы использовавшийся в документах «условный язык» или попытки бесследно избавиться от трупов?

Студентка: Невероятно, чтобы немцы в ноябре 1943 года расстреливали рабочих военных заводов, в которых они испытывали насущную потребность.

Ф. Брукнер: Особенно с учетом того, что Освальд Поль из главного экономического ведомства СС незадолго до этого, 26 октября, предписывал в своем циркуляре, чтобы все усилия комендантов, руководителей и врачей были направлены на сохранение здоровья и работоспособности заключенных, так как их труд имеет военное значение.

Студент: А месяц спустя, в начале декабря, больные заключенные из других лагерей были переведены в Майданек, но их там не убили, хотя они были бесполезны для немецких военных усилий. Где логика?

Ф. Брукнер: Отсутствует. Обратимся теперь к доказательствам якобы имевших место массовых убийств. Нет ни одного свидетеля, который бы дал сколько-нибудь точное описание убийства людей газом. Если вы мне не верите, можете взять изданную на английском языке книгу многолетнего директора мемориала «Майданек» Йозефа Маршалека. Он посвящает убийству газом ровно две (!!!) страницы и цитирует в качестве свидетеля не одного из бывших заключенных Майданека или служивших в Майданеке эсэсовцев, а эсэсовца Перри Брода, который служил в Освенциме, а в Майданеке никогда не был. Убийства газом в Майданеке осуществлялись способом, «похожим» на тот, который П. Брод описал, говоря об Освенциме, считает пан Маршалек .

Студентка: Если нет ни документальных доказательств, ни свидетельских показаний об убийствах людей газом в Майданеке, как же можно серьезно утверждать, что они были?

Ф. Брукнер: Как на доказательство этого обычно ссылаются на поставки Циклона и добавляют, будто немцы пользовались в своих документах «условным языком». Как мы уже знаем: и то, и другое - шито белыми нитками.

Из книги Тайная история Украины-Руси автора Бузина Олесь Алексеевич

Концлагерь для «неправильных» галичан 90 лет назад австрийские власти уничтожили большую часть западных украинцев-русофилов.Первые ассоциации, возникающие сейчас при слове «Галичина», - это дивизия СС, Степан Бандера и анекдот про вуйка и смереку. Но ведь так было не

Из книги Штрафбаты Гитлера. Живые мертвецы вермахта автора Васильченко Андрей Вячеславович

Глава 3 Из Вермахта в концлагерь Но рассмотрим дальнейшую судьбу «особых подразделений». Утверждение, что письменное предостережение должно предшествовать направлению солдата в концлагерь, фактически переставало действовать в случае мобилизации. В случае мобилизации,

Из книги Низшая раса автора Калашников Максим

Чумной бунт. Севастополь, 1830-й – первый концлагерь. Чтобы понять, до какой степени низшая раса в варианте дворянского отродья ненавидела русский народ, давайте возьмём один пример: историю холерного бунта в Севастополе. Хочу напомнить о том эпизоде тем, кто его забыл, и

Из книги Россия в войне 1941-1945 автора Верт Александр

Глава VIII. Люблин. Лагерь смерти Майданек: личные впечатления Стоял чудесный солнечный день, когда в конце августа 1944 г. мы летели из Москвы в Люблин над полями, болотами и лесами Белоруссии, раскинувшимися на сотни миль вокруг, - теми местами, которые Красная Армия

Из книги Миф о Холокосте автора Граф Юрген

Майданек Это большой рабочий лагерь, располагавшийся на окраине города Люблина, от которого и получил свое название; «Майданеком» его позже назвали поляки.С верхних этажей домов близлежащих улиц была видна вся внутренняя территория лагеря. НС, с одной стороны, старались

Из книги Собибор - Миф и Реальность автора Граф Юрген

6. Удивительные выводы Берлинского суда о концлагере Майданек В завершение мы процитируем еще один отрывок из приговора Берлинского суда, от которого действительно захватывает дух. Среди одиннадцати пунктов, по которым Эрих Бауэр был признан виновным, фигурировал пункт

Из книги Соловецкий концлагерь в монастыре. 1922–1939. Факты - домыслы - «параши». Обзор воспоминаний соловчан соловчанами. автора Розанов Михаил Михайлович

М. М. Розанов Соловецкий концлагерь в монастыре 1922–1939 Факты - домыслы - «параши» Обзор воспоминаний соловчан

Из книги Энциклопедия Третьего Рейха автора Воропаев Сергей

Майданек (Majdanek), предместье г. Люблина (Польша), где осенью 1941 нацистами был создан "лагерь смерти". Являлся центральным лагерем, имел «филиалы» в различных частях юго-восточной Польши: Будзынь (под Красником), Плашув (близ Кракова), Травники (под Вепшем). Комендантом лагеря

Из книги Два Петербурга. Мистический путеводитель автора Попов Александр

Концлагерь в богадельне В Петербурге достаточно мест, в которых, как в осколке зеркала, отразилась судьба самого города. Но, пожалуй, самым ярким таким осколком стал Чесменский дворец. Уже само происхождение его, как и Петербурга, легендарно: именно в этом месте оказалась

Из книги Накануне мировой катастрофы автора Граф Юрген

Майданек. Газовые камеры и массовый расстрел, якобы имевший место 3 ноября 1943 года Ф. Брукнер: Согласно докладу польско-советской следственной комиссии, составленному в период с 4 по 23 августа 1944 года, в Майданеке были четыре газовых камеры для убийства людей. Камеры

ГЛАВА 14. КОНЦЛАГЕРЬ ВАЛГА МЕСТО В АДУ Уже светало, когда поезд остановился. Послышался скрежет открываемой двери. В купе вошел конвойный офицер и сказал с эстонским акцентом:– Ты и ты, – указал он на Митрошку и бабу Лену, – остаться тут. Другим – выходить.«Почему он

Недалеко от польского городка Люблин находится Мемориальный музей Майданек, первый мемориальный музей на месте гитлеровского концентрационного лагеря. Место малопосещяемое российскими туристами, в отличие от Освенцима и довольно специфическое.

Особо впечатлительным и чувствительным людям заходить под кат с осторожностью.

2. Майданек - второй по величине гитлеровский концентрационный лагерь в Европе. Он был создан по приказу Генриха Гиммлера осенью 1941 года на окраине Люблина, но долго там не просуществовал. Из-за протестов местных властей лагерь пришлось перенести за пределы города:

3. В невыносимых условиях постройкой лагеря занимались около 2 тысяч советских военнопленных. На первоначальной карте строительства было написано: "Лагерь Дахау №2". Потом это название исчезло...

4. Первоначально концлагерь был расчитан на 20-50 тысяч заключенных, но впоследствии был расширен, после чего мог принять до 250 тысяч человек. Имелось множество различных зданий, а именно: 22 барака для заключённых, 2 административных барака, 227 заводских и производственных мастерских:

6. Основными узниками Майданека были советские военнопленные, прибывавшие сюда в большом количестве. Их также переводили сюда и из других концлагерей таких, как Заксенхаузен, Дахау, Освенцим, Флёссенбург, Бухенвальд и т.д.:

8. Прибыв в лагерь, заключенных направляли в блок помывки и дезинфекции:

10. Блок разделен на несколько частей. Тамбур:

11. Душевая:

12. Камера дезинфекции, а в последствии газовая камера:

13. Первоначально газ "Циклон Б" использовался для дизинфекции одежды и вещей заключенных:


17. Лагерь изначально носил название концентрационного лагеря войск СС "Люблин", и только 16 февраля 1943 года он был официально превращен в лагерь смерти. Для массовых убийств заключенных применялись газовые камеры:

19. Поля для заключенных были окружены двойной колючей проволокой, по которой проходил ток высокого напряжения:

20-21. Вдоль проволоки размещались сторожевые вышки:


22.

23. На территории очень много ворон,что еще больше усиливает впечатление гиблого места:

24. Жаль, но не все бараки были открыты зимой:

25. Лагерь имел площадь 270 гектаров (около 90 гектаров используются ныне как территория музея), и был разделен на пять секций, одна из них предназначалась для женщин:

26. Обувь некогда живых:

33. Ни газовые камеры, ни крематорий не произвели на нас такого впечатления как этот барак, в нем прямо стоит землистый запах смерти, тягучий и невыносимо тяжелый:

35. Заключенные лагеря занимались принудительным трудом на собственных производствах, на фабрике по производству обмундирования и на оружейном заводе «Штейер-Даймлер-Пух».

39. Массовое уничтожение людей началось осенью 1942 года. Тогда для этой цели немцы стали использовать ядовитый газ "Циклон Б". Майданек - один из двух лагерей смерти Третьего рейха, где использовался этот газ (второй - Освенцим ). Первый крематорий для сожжения тел узников был запущен во второй половине 1942 года (на 2 печи), второй - в сентябре 1943 года (на 5 печей).

40. Те самые пять больших печей:

43. Во время освобождения Советскими солдатами лагеря весь пепел, находившийся в печах крематория, собрали в этот саркофаг:

44. Возле крематория и расстрельных рвов сооружен мавзолей с бетонным куполом, под которым собран прах жертв.

47. У входа на территорию лагеря в 1969 году был воздвигнут Памятник борьбы и мученичества.

48. Лагерь прекратил своё существование 22 июля 1944 года в результате наступления советских войск. В настоящее время на территории лагеря Майданек действует мемориальный музей. Он был создан в ноябре 1944 года и стал первым музеем в Европе на месте бывшего гитлеровского концлагеря.

За всю его историю через лагерь прошло около 1,5 миллионов человек 54 национальностей, но большинство из них были евреи, поляки и русские. В лагере было уничтожено 360 тысяч человек.

В экспозиции Государственного музея Майданек приводятся уточненные данные: всего в лагере побывало около 150 000 узников, умерщвлено около 80 000, из них евреев 60 000.

Не берусь судить о погибших, и о том от чего умирали люди, но считаю, что такое не должно повториться... НИКОГДА.

Вот как-то так получилось...

Что еще есть в Польше:

Родился в 1937 г. (по паспорту в 1939 г.) в деревне Хотоля на Витебщине. Весной 1943 г. был угнан немцами вместе с матерью в концлагерь Майданек. Освобожден Красной Армией 30 апреля 1945 г. Сейчас живет в подмосковной Балашихе. Инженер-экономист. Закончил Ленинградский инженерно-экономи­ческий институт.

В Управлении КГБ РБ по Витебской области хранятся материалы о репатриации из-за границы (1945 г.) Петро­вой Анны Ивановны, 1918 г. р., уроженки д. Брыли Суражского района Витебской области: «Проживая на оккупированной немцами территории, в д. Хотоля Суражского района, Петрова А. И. с сыном Александром в принудительном порядке в мае 1943 г. была вывезена в концлагерь г. Люблина, в 1944 г. (месяц не ука­зан) вывезена в концлагеря г. Равенсбрюк, Ноенбранденбург. Освобождена частями Красной Армии 30 апреля 1945 г.».

Была весна 1943 г. Было тихо. Только что прошел дождь. К нам в дом пришли два полицая, одетых в черную форму с белыми повязками на рукавах. Они приказали нам идти с ними. Ничего с собой брать не разрешили. Сказали, что нас только зарегист­рируют и отпустят. Взять с собой можно было документы. Мне передалось волнение, мгновенно охватившее взрослых. Все чув­ствовали - вот он первый шаг к нашей гибели. Никто полицаям не верил. Они были с оружием. Малейшая зацепка - и с нами будет другой разговор.

Бабушка Лиза сказала: «Надо идти». Мы собрались и пошли по мокрой песчаной дороге. Чувствовали свою беспомощность перед этими вооруженными людьми. Я плакал. Полицай взял меня на руки и отдал свою фуражку, чтобы успокоить меня. Он хорошо знал, что нас ведут туда, откуда не выходят,- в фашистский лагерь уничтожения.

Нас собрали на сборном пункте Тарасенки. Хорошо помню - кормили нас гнилой баландой. Людей было много. К нам подошел немец с автоматом, в наброшенной на военную форму шубе. Он приказал тете Нине - дочери бабушки - следовать за ним. Тетя Нина была молодая. Впоследствии я узнал - молодых сразу заста­вляли работать - рыть для немцев траншеи.

Я все это время был с бабушкой, мама болела тифом. К Тарасенкам ее вели родные отца. Они помогали ей и скрывали от взглядов фашистов. Всем было известно, что при малейшем подо­зрении на болезнь немцы расстреливали. С больными они не возились - им были нужны здоровые рабы.

Со сборного пункта Тарасенки нас доставили на железнодо­рожный вокзал Витебска. Разместились в железнодорожном вок­зале. Ночью началась бомбежка. Очевидно, наши самолеты били по фашистским скоплениям. Бабушка меня успокаивала, говори­ла, что это весенний гром и он скоро пройдет.

Утром нас погрузили в вагоны и повезли по направлению к Германии. Охраняли нас конвоиры. Одежда на них была военная немецкая, но говорили они на русском языке. Возможно, это были предатели - власовцы.

Прибыли в город Люблин (завоеванная Германией территория Польши). Перед нами фашистский лагерь уничтожения Майданек. Нас рассортировали. Стариков отдельно, женщин и детей отдель­но. Построили в колонну и погнали в баню. Вокруг много немцев, овчарки. Помню, как мы стояли в колонне, впереди была седая пожилая женщина. Она что-то сказала против немцев. Так ее прямо у нас на глазах начали бить палками по спине. Били до тех пор, пока у нее не хлынула кровь из горла и она упала, вся обмякнув.

Мыли нас под душем. Было большое скопление людей. Везде шмыгали одетые в немецкую форму женщины. Немцы спешили. Маму мою и тетю Фрузу одели в полосатую одежду - одежду немецких рабов. Нас, детей и бабушку, одели в гражданскую одежду. Я спросил у бабушки: «Откуда эта одежда?» Бабушка ответила, что эта одежда осталась от загубленных и сожженных здесь людей. Она сказала: «Смотри, внучек, и, если останешься живым, запоминай, как нас здесь будут убивать; ведь отсюда не выходят». Хорошо было известно, что Гитлер приказал уничтожить славян на 50%, оставшиеся будут германскими рабами. Лагеря уничтожения служили для этой цели.

Все последующее время я старался увидеть, понять и запом­нить, каким образом нас будут уничтожать немцы.

Нас, детей и женщин, погнали дальше, через проходную лагеря смерти. Помню проходную с фашистами и собаками. Около про­ходной - чистота, растут маргаритки. Далеко просматривается территория лагеря. Многорядная колючая проволока - огражде­ние под электрическим током. Частые вышки с фашистами и пулеметами. Справа и слева стоят ряды больших деревянных бараков. Нас с бабушкой, мамой и тетей Фрузой разместили в одном из бараков. Помню двухъярусные деревянные нары. Соломенные матрасы, соломенные подушки. Вместо обычных наволочек - бу­мажные сетчатые, через которые пролезала солома и колола голову, а солома от матраса колола все тело. Дали очень легкие, холодные одеяла. Маленькая железная печка была не в состоя­нии прогреть весь большой барак с его многочисленными щелями. И под тонкими, холодными одеялами по ночам нельзя было укрыться от ветра, гуляющего по бараку. Люди замерзали. Некоторые утром и не просыпались, умирали от холода. Один из методов немцев — уничтожать холодом. Прикрыться ночью чем-либо из одежды было бесполезно, так как одежда наша была легкой, а на ногах — деревянные колодки.

Утром нас всех поднимали на аппель в 6 часов утра. Немцы с собаками строили, проверяли и гнали нас на «завтрак», а затем мою маму, тетю Фрузу и других женщин гнали за колючую проволоку работать на полях. Работали они от темна до темна под контролем немцев с собаками. На работе их били, подгоняли, травили собаками, не разрешали брать овощи с грядки для себя или с собой.

При возвращении женщин тщательно проверяли на проходной. Помогали при этом немецкие овчарки. Помню, как у одной жен­щины нашли картошку. Эта картошка покатилась по земле. Жен­щину били палками по спине, пока она не упала. Ее бросили в автомашину, которая отвозила мертвых и полуживых истощен­ных людей для сжигания в крематорий.

Работали женщины по 18 часов в сутки без выходных, предельно напрягая свои физические возможности. Загнать людей на работе до смерти - это метод уничтожения людей в лагере Майданек.

Утром нас кормили гнилой баландой. В обед - опять гнилая баланда, вечером - гнилая баланда. Так кормили сегодня, завтра, неделю, месяц, полгода. От такой пищи люди слабели. Совсем истощенных людей помещали в барак - «лазарет», и оттуда уже никто не возвращался.

Помню, как из одного барака выносили мертвых и полуживых, совершенно истощенных людей и бросали на тележку, некоторые из этих людей еще двигались, но их уже посыпали хлоркой, чтобы затем отвезти в крематорий. Немцы убивали нас голодом.

Помню своего троюродного брата Мишу, сына тети Тани, до­веденного до такой степени истощения, что, когда давали ему баланду, она, не усваиваясь организмом, тут же выливалась у него через задний проход. Однажды, примерно через полгода, дали нам по маленькому кусочку конской колбасы. Тетя Таня, чтобы спасти Мишу, отдала ему всю колбасу, которую дали ей на всю ее семью. Но ее дочь Лида вырвала эту колбасу у Миши и съела. Тетя Таня плакала. Она не знала, как еще помочь Мише. Скоро Миша умер. Умерла и мать тети Тани.

Моя мама, чтобы я не умер, старалась принести что-либо с поля, хотя это было смертельно опасно. Маме удалось это только один раз - она принесла мне сурепку. Чтобы я не умер, мама просила меня, чтобы я бегал в другой барак, где были заключенные поляки, и просил у них еду. Я бегал к ним. Поляки иногда получали посылки.

Когда нас кормили в нашем бараке, давали гнилую баланду - то все миски из-под еды были покрыты толстым слоем человечес­кой слюны — дети по нескольку раз вылизывали эти миски.

Однажды, когда я был рядом с колючей проволокой, мимо проезжали польские рабочие на велосипедах. Один из них остано­вился и бросил мне пшеничную плюшку с маком. Так и остался в моей памяти аппетитный вкус этой булки.

Окружавшие меня взрослые очень волновались за нашего дедушку Петю, находившегося в соседнем лагере. Нас разделяла колючая проволока под током и вышки с немцами и пулеметами. Бабушка часто брала меня за руку, и мы шли к колючей проволоке смотреть на лагерь, где были дедушка Петя и отец тети Тани. Это был лагерь для стариков.

Днем дедушка Петя был на работе. Они работали с киркой - добывали известняк. Вечером их пригоняли. Мы видели, как их выстраивали в колонну и по очереди заставляли ложиться на стол. Их били палками. Затем их заставляли бежать большое расстоя­ние. Тех, кто во время бега падал, фашисты пристреливали на месте. И так каждый вечер. За что их били, в чем они провини­лись- мы не знали.

Сначала мы с бабушкой видели дедушку Петю и отца тети Тани. Затем мы их перестали видеть в этих экзекуциях. Позже мы узнали, что их забили палками и сожгли в крематории.

Сейчас известно, что земля вокруг лагеря Майданек покрыта толстым слоем человеческого пепла.

Немцы были очень чистоплотны — у всех, кто был в лагере, не было ни одной вши. Немцы аккуратно в газовых камерах прогазовывали нашу одежду для профилактики.

Немцы любили и чистоту и порядок. Вокруг лагеря цвели маргаритки. И точно так же - чистенько и аккуратно - немцы уничтожали нас.

А жизнь за проволокой продолжалась. По шоссе, видимому из лагеря, часто проходили колонны немцев. Слышались их бодрые, веселые песни.

В лагере немцы жестоко распоряжались жизнями людей. По­мню, однажды привезли много людей еврейской национальности.

Евреев не заставляли работать. Евреи иногда парочками прогули­вались по территории лагеря. Их нормально кормили. Но через некоторое время к евреям подъехало много автомашин с воору­женными немцами и с собаками. Немцы стали отбирать у евреев детей, якобы в баню. Но родителей трудно обмануть. Они знали, что детей берут, для того чтобы живыми сжечь в крематории. Над лагерем был громкий крик и плач. Слышались выстрелы, лай собак. До сих пор сердце разрывается от полной нашей беспомощ­ности и беззащитности. Не выходит из памяти у меня эта картина. Многих еврейских матерей отливали водой - они падали в об­морок. Немцы увезли детей, и над лагерем затем долгое время стоял тяжелый запах сожженных волос, костей, человеческого тела. Детей сожгли заживо.

Через некоторое время эти же машины, также с вооружен­ными немцами и с собаками, приехали и стали забирать взрослых евреев. Сказывался опыт извергов-фашистов по уничтожению лю­дей. На этот раз такого крика уже не было. Взрослых евреев было легче грузить в машины. После убийства детей у родителей была подорвана психика и они шли вслед за своими погибшими детьми не сопротивляясь. Этих евреев также сожгли живьем. Опять об­лако тяжелого запаха сожженного человеческого тела долго стояло над лагерем.

Помню, как немцы стали отделять нас, детей, от наших матерей в отдельный барак. До сих пор стоят у меня в глазах истощенные детские худенькие тельца в этом отдельном бараке. У некоторых детишек от крайнего истощения вываливалась прямая кишка, и блоковые постоянно вправляли этим несчастным прямую кишку на место. Они умирали часто - эти мальчики и девочки.

Однажды моя мама каким-то чудом пробралась ко мне в ба­рак. Она увидела, что у меня старые, очень поношенные, рваные ботинки, и взяла свободные - ничейные,- но еще хорошие и дала их мне. Блоковая это заметила. Она прямо на моих глазах начала хлестать резиновым хлыстом мою маму по лицу и по телу. Брыз­нула кровь. Так и остались у меня в памяти эти ботинки, забрыз­ганные кровью моей мамы. Ее, всю окровавленную и в слезах, блоковая вышвырнула из барака.

По лагерю поползли слухи о приближении линии фронта, и что некоторых будут угонять из лагеря дальше - в глубь Германии. Моя мама узнала, что и ее будут угонять тоже. В лагере она познакомилась с заключенной полькой Иреной, которую должны были освободить. Мама просила Ирену, чтобы та усыновила меня и взяла с собой, когда ее выпустят на волю. У мамы не было уверенности в том, что она останется живой. Ирена познакомилась со мной, подарила мне хорошие ботиночки и красивые брючки. Она подкармливала меня и ждала, когда нас вместе выпустят на волю. Но у меня не было никаких сил, чтобы разлучиться с мамой. Я хотел быть только с ней.

Пришло время - Ирену выпускают на свободу, а я остаюсь со своей мамой. Но наше с ней расставание приближалось. Мама об этом знала. Она подарила мне желтый платочек - цвет разлуки - и показала мне свой такой же желтый платочек. Мама сказала, что, когда ее будут угонять, она будет махать мне своим платочком, а я должен буду махать ей своим. Это мама придумала для того, чтобы мы дольше видели друг друга. Она была уверена, что мы расстаемся навеки. И день расставания наступил. Было много немцев, немок, собак. В полосатой одежде мама стояла в отправляемой колонне. Я стоял с тетей Фрузой. Колонну с мамой погнали.

Вот мама уже в проходной, вот - на шоссе за проходной - уходит мама.

Я все вижу - она машет мне своим желтым платочком. Сердце мое разрывалось. Я кричал на весь лагерь Майданек. Чтобы как-то успокоить меня, молодая немка в военной форме взяла меня на руки и начала успокаивать. Я продолжал кричать. Я бил ее маленькими, детскими своими ножками. Немка жалела меня и только гладила своей рукой по моей голове. Конечно, дрогнет сердце у любой женщины, будь то и немка.

Колонна с мамой ушла. Все стали расходиться. Тетя Фруза взяла меня за руку и увела в опустевший барак. Она обула меня в хорошие сапоги и всячески успокаивала.

Шло время, и начали увозить из лагеря и нас, детей. С нами как воспитательницу немцы взяли тетю Таню. С тетей Таней были и ее дети, я и мой двоюродный брат Яша, сын тети Фрузы. Нас погру­зили в вагоны, и мы поехали. Проезжали разбитую Варшаву.

Привезли в город Лодзь, в детский концлагерь. Территория концлагеря окружена колючей проволокой под током. Здесь так­же вышки с охраной, охрана на проходной. Поместили нас в боль­шом многоэтажном кирпичном здании. Там были металлические винтовые лестницы, многоярусные нары. Одели нас в серую одеж­ду. Кормили так, чтобы только не умерли,- очень скромно. На первом этаже здания было простейшее механическое слесарное оборудование: наковальни, напильники и прочее. Нас приобщали к труду, готовили рабов для Германии.

Ясно было, что за людей нас здесь не считали. Рядом с нашим концлагерем был большой зверинец, где выращивались различ­ные животные: лисы, ондатры - для одежды немцев. По нашим умственным способностям немцы ставили нас на один уровень со зверями.

Немцы очень следили за чистотой. Часто мыли нас в бане. Иногда водили на прогулку в окрестности города Лодзи, чтобы мы не были дохлыми. Ведь в дальнейшем мы должны были выпол­нять тяжелую физическую работу для Германии.

Помню, как я ловил кузнечиков на окраине города в зеленой траве. Как это было радостно, выйдя из-за колючей проволоки. Иногда колонной нас проводили по улицам. Как жадно я смотрел на спелые вишни в садах окрестных домиков! Находившиеся с на­ми русские воспитатели рассказывали нам произведения русских писателей.

Шло время. Люди нашего лагеря чувствовали приближение линии фронта. Помню, я часто сидел на подоконнике четвертого этажа нашего здания вместе с другими ребятами. Мы видели бесконечное движение автомашин с немцами с востока на запад. Немцы отступали. Иногда их автомашины останавливались, и нем­цы в белых халатах выскакивали из машин и бегали, похлопывая друг друга, - грелись. Затем машины вновь уходили. Мы радова­лись, чувствовали приближение освобождения. Наконец, стали слышны звуки разрывов снарядов.

Наступила зима 1945 г. Узники концлагеря очень хотели, чтобы освобождение произошло внезапно и быстро. Иначе фашисты нас успеют расстрелять. Однажды мощная канонада продолжалась всю ночь. А когда наступило утро - вокруг нашего концлагеря стояли рядами советские танки, автомашины с советскими сол­датами. Это были части Советской Армии под командованием Г. К. Жукова. Советской Армией нам была дана жизнь.

Помню, как, в окружении охраны, Г.К. Жуков разговаривал со взрослыми нашими воспитателями. Говорили, что Жуков написал донесение И. В. Сталину, что в г. Лодзи обнаружен детский конц­лагерь, и Георгий Константинович просил Сталина срочно выслать по этому адресу транспорт, людей, врачей для отправки детей на Родину.

Я подошел к танку и заговорил с танкистом. Танкист обрадовал­ся, когда услышал русскую речь от мальчика. Это был совсем еще молодой танкист. Где-то дома ждал его, возможно, такой же маленький мальчик, его брат. Это было не холодно-враждебное отношение солдата-немца, а родное отношение русского солдата. Он накормил меня тушенкой, посадил в машину, показал приборы.

Прошло некоторое время. Был теплый весенний день 1945 г. К нашему большому кирпичному дому бывшего концлагеря подъ­ехало много автобусов. Нас погрузили для отправки на Родину. Было родное отношение русских с русскими. Нет окриков, ударов палок, собак. Родные русские лица, военные. С нами была тетя Таня. Затем на железнодорожной станции мы пересели на поезд, следовавший на Родину. Все мы были слабые после концлагеря. Тетя Таня также была слаба, и у нее недоставало сил смотреть за нами. Когда поезд проходил через Киев, мы с двоюродным братом Яшей отстали от поезда на остановке, заглядевшись на садивших­ся в автобус наших мальчиков и девочек, которых некому было довезти до дома. Тетя Таня уехала домой, в Хатолю, без нас.

Нас с Яшей посадили.в автобус в Киеве, как детей, отставших от поезда. Привезли в детприемник, но не в тот, в котором разместили знакомых наших ребят, а на которых смотрели мы с Яшей, когда отстали от поезда. Нам с Яшей было одиноко среди незнакомых ребят. Мы тосковали и просили, чтобы нас перевели к своим знакомым ребятам. Скоро нас перевели. Мы встретились, и стало немного веселее. Это был детприемник города Киева для детей, привезенных из Германии.

Воспитатели были и русские, и украинцы. Они относились к нам как к родным. Каждый из них знал, что такое фашистские лагеря смерти. Они знали о наших мучениях. Все мы были ослаблены и истощены. Нас кормили регулярно и без ограничений. Одевали хорошо и тепло. Каждый спал на отдельной кроватке. Регулярно мы занимались физическими упражнениями. Водили на прогулки в окрестности города Киева и кормили даже там. С нами занима­лись лучшие педагоги. Помню, как мы разучивали русские народ­ные песни. Вокруг в помещении висели портреты советских пол­ководцев. Висел здесь и портрет маршала Георгия Константинови­ча Жукова.

Рядом с нами был военный госпиталь. Мы часто общались с ранеными бойцами, слышали от них военные рассказы. Нас водили на кладбище, где часто хоронили военных, умерших от ран.

Время шло. Мы несколько окрепли и повзрослели. И вот одна­жды к нам с Яшей подбежала девочка из нашего отряда и сказала Яше, что к нему приехал его отец. Мы с Яшей побежали навстречу. Но это оказался не отец Яши, а брат его отца, дядя Вася. Дядя Вася сказал, что здесь, в Киеве, он работает. Он сказал, что тетя Таня написала ему письмо, где сообщила, что мы с Яшей отстали от поезда. Она просила его отыскать нас и привезти домой, в деревню Хатолю. Дядя Вася рассказал об этом случае нашим воспитателям. Воспитатели отпустили нас вместе с дядей Васей. Нас начали собирать в дорогу. Одели в самую лучшую матросскую одежду. Она была красивая и теплая. Дали хорошую обувь. Обес­печили питанием на дорогу. И мы поехали с дядей Васей домой на пароходе по реке Днепру.

Дядя Вася привез нас в Хатолю к своей матери. Она жила в одном из уцелевших после фашистов домиков. Затем о моем прибытии в деревню Хатолю сообщили родным моей матери - тете Насте, старшей сестре моей мамы. За мной пришла дочь тети Насти Фруза и увела меня к себе домой - в деревню Барки. Это недалеко от деревни Хатоли. Здесь в землянке я некоторое время жил у тети Насти. Тетя Настя и Фруза относились ко мне хорошо, ведь они мои родные по линии моей мамы. Но я не понравился новому мужу тети Насти, дяде Панасу (прежний муж тети Насти Павел погиб в первые дни войны). Дядя Панас всякими словами задевал меня. Может быть, потому, что я был лишний человек у них в семье и ел лишний кусок хлеба. Это угнетало меня - родительской ласки не было. Я тосковал по своим родителям.

Фото с матерью, 1946 г.

Шло время. И вот однажды в землянку, где я жил, вошла моя мама. Я был маленький и не мог осознать глубину и ничтожную вероятность возможности этой встречи. Но передо мной стояла моя мама. Собаки, удары резиновых жгутов, запах сожженных людей, трупы истощенных узников, мой крик на весь лагерь Майданек, когда уходила от меня моя мама; невозможность уйти от расстрела, когда фашисты отступали. «Мама, как же ты осталась жива?» Я плакал, сердце мое колотилось. Успокоиться я не мог. Мама молча успокаивала меня. Бережными руками мама просмо­трела всю мою одежду. Надела на меня кое-что новенькое. А я все плакал…