Казни на Руси: как именно казнили в старину. Это просто ужас! За что на руси четвертовали и сажали на кол

Казнили на Руси издавна, изощренно и мучительно. Историки по сей день не пришли к единому мнению о причинах появления смертной казни.

Одни склоняются к версии продолжения обычая кровной мести, другие отдают предпочтение византийскому влиянию. Каким же образом на Руси расправлялись с теми, кто преступил закон?

Утопление

Это вид казни был весьма распространен в Киевской Руси. Обычно он применялся в тех случаях, когда требовалось расправиться с большим количеством преступников. Но были и единичные случаи. Так, например, киевский князь Ростислав разгневался как-то на Григория Чудотворца. Велел связать непокорному руки, накинуть на шею веревочную петлю, на другом конце которой закрепили увесистый камень, и бросить в воду. При помощи утопления казнили в Древней Руси и вероотступников, то есть христиан. Их зашивали в мешок и бросали в воду. Обычно такие казни происходили после сражений, в ходе которых появлялось много пленных. Казнь через утопление в отличие от казни через сожжение считалась для христиан самой позорной. Интересно, что спустя века большевики в ходе Гражданской войны использовали утопление в качестве расправы над семьями «буржуев», при этом приговоренным связывали руки и бросали в воду.

Сожжение

С XIII века этот вид казни обычно применялся по отношению к тем, кто преступил церковные законы – за хулу на Бога, за небогоугодные проповеди, за колдовство. Особенно ее любил Иван Грозный, который, к слову сказать, был весьма изобретателен в способах экзекуции. Так, например, он придумал зашивать провинившихся в медвежьи шкуры и отдавать их на растерзание собакам или сдирать кожу с живого человека. В эпоху Петра казнь через сожжение применялась по отношению к фальшивомонетчикам. Их, кстати, наказывали и еще одним способом – заливали в рот расплавленные свинец или олово.

Закапывание

Закапывание живьем в землю обычно применялось к мужеубийцам. Чаще всего женщину закапывали по горло, реже – только по грудь. Такая сцена превосходно описана Толстым в его романе «Петр Первый». Обычно местом для казни становилось людное место – центральная площадь или городской рынок. Рядом с еще живой казненной преступницей выставляли часового, который пресекал любые попытки проявить сострадание, дать женщине воды или немного хлеба. Не возбранялось, однако, высказывать свое презрение или ненависть к преступнице – плевать на голову или даже пинать ее. А еще желающие могли подать милостыню на гроб и церковные свечи. Обычно мучительная смерть приходила на 3–4 сутки, но в истории зафиксирован случай, когда некая Ефросинья, закопанная 21 августа, умерла только 22 сентября.

Четвертование

При четвертовании приговоренным отрубали ноги, затем руки и только потом голову. Так был казнен, например, Степан Разин. Планировалось таким же способом лишить жизни и Емельяна Пугачева, но ему сначала отрубили голову, а уж потом лишили конечностей. По приведенным примерам несложно догадаться, что подобный вид казни применяли за оскорбление царя, за покушение на его жизнь, за измену и за самозванство. Стоит заметить, что в отличие от среднеевропейской, например парижской, толпы, которая воспринимала казнь как зрелище и разбирала виселицу на сувениры, русские люди с состраданием и милосердием относились к приговоренным. Так, во время казни Разина на площади стояла гробовая тишина, нарушаемая только редкими женскими всхлипываниями. По завершении процедуры люди обычно расходились молча.

Кипячение

Кипячение в масле, воде или вине было особенно популярно на Руси во времена царствования Ивана Грозного. Приговоренного сажали в котел, наполненный жидкостью. Руки продевали в специальные вмонтированные в котел кольца. Затем котел ставили на огонь и начинали медленно подогревать. В результате человек варился заживо. Такую казнь применяли на Руси к государственным изменникам. Однако этот вид выглядит гуманно по сравнению с экзекуцией под названием «Хождение по кругу» – одним из самых лютых способов, применявшихся на Руси. Приговоренному вспарывали живот в районе кишечника, но так, чтобы он не скончался слишком быстро от потери крови. Затем изымали кишку, прибивали один ее конец к дереву и заставляли казненного ходить вокруг дерева по кругу.

Колесование

Широкое распространение колесование получило в эпоху Петра. Приговоренного привязывали к закрепленному на эшафоте бревенчатому Андреевскому кресту. На лучах креста делали выемки. Преступника растягивали на кресте лицом вверх таким образом, что каждая его конечность лежала на лучах, а места сгибов конечностей – на выемках. Палач железным ломом четырехугольной формы наносил один удар за другим, постепенно переламывая кости на сгибах рук и ног. Работа плача завершалась двумя-тремя точными ударами в живот, при помощи которых переламывался хребет. Тело разломанного преступника соединяли так, что пятки сходились с затылком, укладывали на горизонтальное колесо и в таком положении оставляли умирать. Последний раз такая казнь была применена на Руси к участникам Пугачевского бунта.

Посажение на кол

Подобно четвертованию посажение на кол применялось обычно к бунтовщикам или воровским изменникам. Так был казнен в 1614 году Заруцкий, сообщник Марины Мнишек. Во время казни палач вбивал молотком кол в тело человека, затем кол ставили вертикально. Казненный постепенно под тяжестью собственного тела начинал съезжать вниз. Через несколько часов кол выходил у него через грудь или шею. Иногда на колу делали перекладину, которая останавливала движение тела, не позволяя колу дойти до сердца. Этот метод значительно растягивал время мучительной смерти. Сажание на кол до XVIII века было очень распространенным видом казни среди запорожских казаков. Меньшие колы использовали для наказания насильников – им вбивали кол в сердце, а также в отношении матерей-детоубийц.

Четвертование

Дамьен на ложе страданий. Гравюра. Частн. кол.

Четвертование - разновидность казней, заключающихся в разрывании или расчленении. Специфика четвертования состоит в одновременном воздействии на четыре конечности.

Речь идет об одной из самых страшных экзекуций, когда-либо порожденных человеческой жестокостью.

Четвертование применяли издревле: оно упоминалось еще в индийских законах Ману. Разные тексты дохристианской эпохи свидетельствуют о его существовании в Китае, Персии, Египте, а потом и в Риме.

Четвертование обычно ассоциируется с «работой» лошадей. Однако первоначально в Индии использовали быков, а во многих других странах, в частности в Греции, четвертование называли диасфендонезом и осуществляли, привязывая осужденного к верхушкам двух наклоненных деревьев. Когда перерезали веревки, фиксирующие деревья, стволы резко распрямлялись, возвращаясь в обычное положение, и конечности казнимого отрывались.

Четвертование быками. Частн. кол.

Какое-то время этот способ применяли и римляне, но потом именно они придумали использовать для этой цели лошадей. Сначала четвертование осуществлялось с помощью двух колесниц, позже - с помощью четырех лошадей, по одной на каждую конечность. Тит Ливий описывает, как Меттия Фуфетия, диктатора Альбы, поднявшего в 660 году до нашей эры в городе Фидены бунт против Рима, привязали к двум колесницам, запряженным четверками лошадей, которых погнали в противоположные стороны.

Христиан тоже подвергали четвертованию. К примеру, именно так в 235 году казнили святого Ипполита, епископа из Остии. Он был одним из крупнейших богословов своего времени. По легенде, когда Ипполита привели к префекту Рима, узнав его имя, тот воскликнул: «Так пусть с ним поступят, как с сыном Тесея, и разорвут лошадьми».

По свидетельству Геродота, четвертование было в ходу у фракийцев. Такой способ казни применяли практически все народы, вторгавшиеся в Галлию. Иорданес, готский историк VI века, рассказывает, как король Амаларих повелел разорвать дикими лошадьми жену дезертира.

Веком позже, в 613 году, восьмидесятилетняя Брунгильда, королева Австразии, была четвертована по приказу Хлотаря II, которому проиграла войну. Некоторые историки придерживаются иной версии ее казни, согласно которой королеву привязали к хвосту необъезженной лошади.

В средневековой Европе четвертовали клятвопреступников знатного происхождения, предателей, дезертиров, главарей банд, промышлявших грабежом. Утвержденный Карлом V кодекс «Каролина» предусматривал четвертование за предательство и дезертирство.

В Англии этот способ казни входил в знаменитый «Кровавый кодекс», действовавший до XIX века.

Четвертование применялось и в царской России. Руководители восстания декабристов были приговорены к нему при Николае I, но император посчитал казнь варварской и заменил ее повешением.

Во Франции к четвертованию как к самой страшной каре приговаривали отцеубийц и покушавшихся на жизнь короля.

Людовик XI, по свидетельству историка Анкетиля, приказал четвертовать человека, который собирался его отравить по наущению Карла Смелого.

Мучение святого Ипполита, раздираемого четырьмя лошадьми. Гравюра с картины Тьерри Бута. D.R.

К преступлениям «против монарха» относилось и посягательство на жизнь принцев крови. Именно по такому обвинению в 1548 году четвертовали Лаверня, стоявшего во главе заговора в Бордо; в 1582 году Сальседа - за организацию заговора с целью убийства герцога Анжуйского, брата Генриха II; в 1588-м Брийо, интенданта Генриха I Бурбона-Конде, обвиненного в отравлении хозяина по наущению жены Шарлоты де Тремуай; и Жана Полтро, сеньора де Мере, ярого кальвиниста, предполагаемого шпиона адмирала Колиньи, смертельно ранившего герцога де Гиза. Его четвертовали в 1563 году, через месяц после убийства.

Мишле в «Истории Франции» пишет: «Парижский парламент проявил омерзительное своей жестокостью усердие и низкопоклонство, применив пытку, способную доставить смертному телу все мыслимые и немыслимые муки, не убивая его». И по поводу самой казни: «Когда осужденного привязали к столбу, палач клещами вырвал куски плоти с его бедер, потом с рук. Четыре конечности или четыре кости должны были тянуть четыре лошади… Четыре человека сели на них и пришпорили, и веревки, к которым были привязаны конечности, жутко натянулись. Но мышцы держались. Палачу пришлось принести тесак и мощными ударами отделить мясо сверху и снизу. Тогда лошади смогли сделать свое дело. Мышцы натягивались, трещали, разрывались. На земле осталось лежать подрагивающее туловище». Историк добавляет: «Ничто не может длиться вечно, и палачу пришлось отрубить ему голову».

Особый случай - Жерар Бальтазар, убийца Вильгельма Оранского, прозванного Молчаливым. За совершенное преступление его. вознаградили. Правда, посмертно. Филипп II назначил цену за голову руководителя восстания в Нидерландах. Жерар Бальтазар шесть лет готовился к преступлению, которое считал благом для веры и Испании. В 1584 году он обосновался в Дельфте. Выдав себя за скрывающегося от врагов протестанта, втерся в доверие к Вильгельму и несколько месяцев спустя застрелил его. После пыток, длившихся девятнадцать дней, и четвертования король Испании пожаловал его семье дворянство и навсегда освободил от подати.

Монаху Жаку Клеману, вонзившему нож в живот Генриху III, можно сказать, повезло: его убили на месте преступления. Однако уже мертвого его признали виновным в цареубийстве и приговорили к четвертованию, как живого.

Четвертование неразрывно связано с именем «славного короля Генриха» и казнью Равальяка. Кстати говоря, за шестнадцать лет на Генриха IV было совершено восемнадцать покушений - ни при одном другом монархе не четвертовали так часто. Напомним лишь о самых знаменитых казненных по обвинению в покушении на королевскую жизнь.

Баррьер, по прозвищу Барр, бывший солдат герцога де Гиза, работал лодочником на Луаре. Этот религиозный фанатик счел короля заклятым врагом католиков. Его руку остановил дворянин по имени Бранколеон. Барра четвертовали в Мелене в 1593 году.

Через год некий Жан Шатель, девятнадцатилетний сын парижского суконщика, бывший воспитанник иезуитов, тоже пытался заколоть монарха. Он нанес удар, когда король наклонился, чтобы поднять придворного, опустившегося перед ним на колени. Шатель метил в живот, но попал в лицо, сломав королю несколько зубов и разбив губы. Шателя четвертовали, а иезуиты, обвиненные в подстрекательстве, на некоторое время были изгнаны из королевства.

В 1600 году, после покушения Николь Миньон перед парламентом встал вопрос о процедуре казни. Можно ли четвертовать женщину, не выходя за рамки приличий? После долгих размышлений решили, что нет, и Николь повесили. Последовало еще несколько неудачных покушений на Генриха, и наконец 14 мая 1610 года на улице Ферронри король получил два смертельных удара кинжалом. Убийцу звали Равальяк.

Преступника схватили полицейские. Равальяка, утверждавшего, что к убийству его подтолкнула исключительно любовь к Богу и вера, подвергли самым страшным пыткам, добиваясь разоблачения заказчиков. Все было напрасно. Его хотели казнить с особой жестокостью. Мария Медичи желала, чтобы с него живьем содрали кожу, но наказание сочли слишком легким, и Равальяка приговорили к четвертованию.

После дознания и допросов с пристрастием его истязали до самой казни. Впоследствии так же поступят с Дамьеном после его покушения на Людовика XV. Равальяка жгли серой, расплавленным свинцом, кипящим маслом, горящей смолой, рвали калеными щипцами «все тело» и, наконец, четвертовали на Гревской площади. Казнь длилась долго, поскольку Равальяк был высокого роста и крепкого телосложения. Через час лошади выбились из сил, но конечности все не отрывались. Понадобилось немало времени, чтобы от него осталось лишь бьющееся в конвульсиях туловище.

В протоколе указано, что, когда Равальяка наконец разорвали, «народ ринулся со шпагами, ножами и другим подручным инструментом, чтобы резать и рвать его тело, куски растаскивали и жгли потом по всему городу… Швейцарские стражники воспользовались своим положением и утащили несколько кусков, которые спалили во дворе Лувра».

Как пишет Калландро, «Равальяка не сожгли, его разорвали».

После казни Равальяка следующего четвертования народ ждал почти полтора века. На этот раз смерти предали Робера Франсуа Дамьена, некогда служившего у парижских иезуитов, а потом у некой Верней-Сентрез, провинциальной мещанки.

5 января 1757 года в Версальском дворце этот помешанный ударил короля Людовика XV складным ножом в правый бок в тот момент, когда монарх садился в карету, чтобы ехать в Трианон. Было холодно, и король укутался в две меховые шубы, которые смягчили удар.

Разрывание с помощью деревьев на римский и древнегреческий манер. Гравюра. 1591 г. Частн. кол.

У суверена пошла кровь, но рана оказалось легкой. Королевский врач Мартиньер осмотрел рану и счел, что она неопасна.

Дамьена арестовали на месте. В самом Версальском дворце его пытали калеными щипцами стражники, которым помогал хранитель печатей Машо Руйе.

Прошел слух, что лезвие было отравлено, и король исповедался, попросил соборовать его и отслужить мессу в личных покоях. Однако все обошлось. По некоторым свидетельствам, король потребовал «громкого отмщения». По другим - монарх якобы хотел, «чтобы ему вообще не причиняли боли», и во всем виноваты чересчур усердные судьи и придворные. Короля можно было упрекнуть - что и сделал народ - разве что в том, что после осуждения он не помиловал преступника и «за неопасный удар обрек его на столь ужасную смерть».

Дамьена перевезли из Версаля в парижскую Консьержери и заключили в камеру. К тюрьме приставили сотню солдат - власти и король верили в серьезный заговор.

Дамьен пытался покончить жизнь самоубийством, перекрутив себе гениталии, и его привязали к постели крепкими кожаными ремнями, закрепленными на вбитых в пол кольцах. «Его освобождали только для отправления естественных надобностей». Он провел в таком состоянии два месяца.

Четвертование Равальяка. Через час пришлось заменить выбившихся из сил лошадей. Гравюра. Частн. кол.

Его подвергли обычной и десятичасовой, чрезвычайной, пытке, чтобы он выдал сообщников. Таковых у него не было, и он лишь твердил: «Я не собирался убивать короля, если бы я хотел, то сделал бы это. Мой удар направлял Господь, он хотел, чтобы все стало как прежде и мир воцарился на земле». Его желудок был растянут водой, руки изодраны, лодыжки разбиты сапогами, грудь и конечности обожжены раскаленным железом, но он оставался непреклонен.

К концу чрезвычайной пытки Дамьен не мог больше ни двигаться, ни стоять. Его сунули в кожаный мешок, оставив снаружи только голову, на шею надели веревку и в таком виде принесли на оглашение приговора судей парламента. Вердикт был тот же, что и вынесенный сто пятьдесят лет назад Равальяку: «Привести на Гревскую площадь и поднять на возведенный там эшафот. Вырвать соски, содрать плоть с рук, бедер и икр, правую руку, в которой он держал нож, покушаясь на жизнь короля, жечь серой, а на места вырванной плоти лить смесь из расплавленного свинца, горячего масла, вара, горящей смолы, воска и серы. После чего тело его растянуть и разорвать четырьмя лошадьми, сжечь на костре, а прах развеять по ветру».

Техника четвертования

Все искусство и сложность четвертования состояло в том, что лошади должны были тянуть с одинаковой силой. Для этого каждое животное за удила держал помощник палача. Четыре помощника внимательно следили за тем, чтобы лошади работали синхронно, без рывков и нагрузка на каждую из отрываемых конечностей была бы равномерной. Для палача главная проблема заключалась в том, что из-за неслаженных действий помощников одна из конечностей казнимого могла оторваться раньше других, если какая-то из лошадей рванет слишком рано или невпопад. Палач лично покупал животных для казни, выбирая их в зависимости от физических данных осужденного. Безусловно, казнь восьмидесятилетней Брунгильды не представляла трудностей в отличие от разрывания того же Равальяка или Дамьена: с первым лошади выбились из сил через час, со вторым - через полтора. Обычно ноги приговоренного привязывали к более сильным лошадям, чтобы отрывание конечностей происходило одновременно.

Казнь состоялась в четыре часа пополудни на Гревской площади. С утра собралась огромная толпа, настоящее море людей. Кто-то залез на крышу. Дворяне платили за окна на вторых и третьих этажах по сорок луидоров.

Посреди площади под охраной солдат стояли два широких низких эшафота.

Первый предназначался для сжигания греховной руки и отрывания плоти. Второй - для четвертования. Казнь приводили в исполнение двое: Жильбер Сансон, палач Реймса и почетный палач Парижа, и его племянник, Шарль-Анри Сансон, назначенный на должность палача Парижа. Последнему, ставшему впоследствии самым знаменитым в этой известной династии мастером заплечных дел, в то время было всего девятнадцать лет. Позже именно он казнит Людовика XVI. Оба палача облачились в традиционную форму: короткие синие штаны, красная куртка, с вышитой черной виселицей и лестницей, на голове треуголка, на боку шпага. Им помогали пятнадцать подручных, все в кожаных сыромятных фартуках.

На Гревскую площадь прибыла процессия во главе с четырьмя тяжеловозами, купленными накануне Шарлем-Анри Сансоном за четыреста тридцать два ливра. Дамьена вытащили из мешка и подняли на первую платформу, пока кюре де Сен-Поль читал молитву. Приговоренного распластали, стянув грудь и бедра двумя железными обручами, которые закрепили под эшафотом. Жильбер Сансон вложил в руку Дамьена нож, с которым тот покушался на короля, и привязал его шнурком. Потом палач поднес жаровню к огню, и воздух наполнился едкими парами серы. Осужденный испустил ужасный крик и заметался. Пятью минутами позже кисти не стало. Он поднял голову, взглянул на обрубок руки и заскрипел зубами. Кровь не шла, запекшись от серного ожога. Помощники палача сняли Дамьена, положили на землю и раздели, оставив на нем только короткие штаны. Один из них, Легри, взял длинные, раскаленные на углях щипцы и принялся за грудь, руки и бедра жертвы. Раз за разом щипцы вырывали из тела куски, оставляя ужасные раны, которые другие помощники заливали расплавленным свинцом, кипящей смолой и серой. По всей Гревской площади разносился омерзительный запах горелой плоти.

«Опьянев от боли, - пишет историк Робер Кристоф, - Дамьен словно бы подбадривал своих истязателей. После очередного нанесенного ему увечья он кричал: «Еще! Еще!», брызгал слюной, плакал, казалось, его глаза вот-вот вылезут из орбит. В конце концов он потерял сознание». Дамьен очнулся, когда его перетащили на второй эшафот, меньшего размера, не более метра в высоту. Он обессилел от страданий и находился в состоянии шока. Его положили на пару балок, соединенных посередине на манер андреевского креста, разведя ноги и руки в стороны. Торс сжали двумя досками, закрепив на кресте, чтобы ни одна из лошадей, к которым привязали конечности, не смогла утащить сразу все тело. Каждое животное подгонял помощник с кнутом. По сигналу Шарля-Анри Сансона ужасная квадрига рванула в четыре стороны. Привязь держала крепко, конечности неимоверно растянулись, осужденный страшно закричал. Через полчаса Шарль-Анри Сансон приказал развернуть двух лошадей, к которым были привязаны ноги, чтобы вывернуть осужденному суставы, подвергнув его «разрыванию Скарамуша», то есть поднять ноги жертвы вверх, чтобы четыре лошади тянули конечности в одном направлении. Наконец бедренные кости вылетели из суставов, но конечности по-прежнему не отрывались.

Через час, когда взмыленные лошади, которых хлестали кнутом, выбились из сил, Жильбер и Шарль-Анри Сансон стали выражать беспокойство. Одно из животных рухнуло на землю, и его с трудом заставили подняться. Подгоняемые криками и кнутом лошади еще долго растягивали Дамьена.

Четвертование невозможно

Кюре де Сен-Поль упал в обморок, многие зрители также лишились чувств. Но не все были столь впечатлительны.

Робер де Вильнев в «Музее казней» пишет, что «в то время, как Дамьен кричал, женщины отдавались присутствовавшим на казни богачам».

Казанова в «Мемуарах» подробно описывает, как граф Тиррета де Тревиз четырежды взял сзади даму, которая, склонившись у окна, смотрела на казнь. В конце концов Шарль-Анри Сансон попросил хирурга Бойера пойти в ратушу и сказать судьям, что «четвертование невозможно осуществить, если не удалить крупные сухожилия». Бойер возвратился с разрешением, но у палачей не нашлось достаточно острого ножа, чтобы разделать тело, и тогда слуга Легри разрубил суставы топором. Его забрызгало кровью.

Щелкнули кнуты, и лошади рванули вперед, унося за собой руки и ногу, которые подпрыгивали по мостовой. Туловище Дамьена лежало неподвижно, кровь заливала булыжник мостовой.

Одноногий Дамьен все еще дышал. Его черные волосы поседели за несколько минут и стояли дыбом, тело билось в конвульсиях, а губы, по словам свидетелей, еще шевелились, словно он пытался что-то сказать. Дамьен еще дышал, когда его бросили в костер, в который, как писал Вольтер, «положили семь вязанок дров». «В тот самый день, - пишет Робер Кристоф, - в сердцах людей зародилась Французская революция».

Все это произошло в расцвет эпохи Просвещения. Жильбер Сансон оставил свое занятие палача после этой ужасной бойни, от которой он так никогда и не оправился. Шарля-Анри за непроявленное мастерство наказали несколькими часами карцера. По приговору дом Дамьена надлежало разрушить и никогда не восстанавливать. Его жене, дочери и отцу было приказано покинуть королевство и никогда не возвращаться под страхом немедленной смерти. Братьям и сестрам пришлось поменять фамилию.

Желая угодить королю, власти Амьена даже предложили изменить название города, ибо «оно похоже на имя гнусного цареубийцы».

Простолюдины возмущались казнью, и французским аристократам вскоре предстояло заплатить настоящую цену за балконы, с которых они наблюдали за смертью бедняков.

После революции четвертование, как и некоторые другие виды казней, канули в Лету. Отныне осужденные будут запоминаться не варварством их казней, а простой черной накидкой, которой станут покрывать головы поднимающихся на гильотину.

На Руси не гнушались изощренных казней. Более того, к исполнению смертных приговоров подходили серьезно, основательно. Чтобы последние минуты или часы жизни преступника показались ему самыми ужасными, казни выбирались наиболее изощренные и мучительные. Откуда на нашей земле взялся обычай жестоко расправляться с теми, кто преступил закон – неизвестно. Одни историки считают, что это логическое продолжение кровавых обрядов язычества. Другие же высказываются за влияние византийцев. Но, так или иначе, на Руси существовало несколько особо любых правителями видов казни.

Этой казни так же удостаивались бунтовщики или государственные изменники. На кол был посажен, например, Иван Заруцкий, один из главных сообщников смуты времен Марины Мнишек. Для этого его специально привезли из Астрахани в Москву.

На кол сажали бунтовщиков и изменников Родине

Казнь происходила следующим образом. Сначала палач слегка насаживал тело преступника на кол, а потом ставил «деревяшку» вертикально. Под тяжестью собственного веса, жертва постепенно опускалась все ниже и ниже. Но происходило это медленно, поэтому у обреченного была пара-тройка часов мучений, прежде чем кол выходил через грудь или шею.

Особо «отличившийся» сажали на кол с перекладиной, чтобы острие не достало до сердца. И тогда мучения преступника значительно растягивались.

А это «развлечение» вошло в обиход российских палачей во время правления Петра Первого. Приговоренного к смертной казни преступника привязывали к бревенчатому Андреевскому кресту, который был прикреплен к эшафоту. А в его лучах были сделаны специальные выемки.

Несчастного растягивали так, чтобы все его конечности заняли «нужное» место на лучах. Соответственно, места сгибов рук и ног, также должны были попасть куда нужно – в выемки. «Подгоном» как раз и занимался палач. Орудуя железной палкой, особой, четырехугольно формы, он наносил удары, раздробляя кости.

Участники Пугачевского бунта подверглись колесованию

Когда «пазл складывался», преступника несколько раз сильно били в живот, чтобы сломать позвоночник. После этого пятки несчастного соединяли с его же затылком и укладывали на колесо. Обычно, к этому времени жертва еще была жива. И ее оставляли умирать в таком положении.

В последний раз колесование принялось для самых ярых приверженцев Пугачевского бунта.

Этот вид казни любил Иван Грозный. Преступника могли кипятить в воде, масле или даже в вине. Несчастного сажали в котел, уже наполненной какой-либо жидкостью. Руки смертника фиксировались в специальных кольцах, находящихся внутри емкости. Делалось это для того, чтобы жертва не смогла сбежать.

Кипятить преступников в воде или масле любил Иван Грозный

Когда все было готово, котел ставили на огонь. Нагревался он довольно медленно, поэтому преступник варился заживо долго и очень мучительно. Обычно, такую казнь «прописывали» государственному изменнику.

Этот вид казни, чаще всего, применяли к женщинам, которые убили своих мужей. Обычно, их закапывали по горло (реже по грудь) в каком-нибудь наиболее оживленном месте. Например, на главной площади города или же местном рынке.

Сцену казни по средству закапывания прекрасно описал Алексей Толстой в своем эпохальном, хоть и незаконченном романе «Петр Первый».

Закапывали обычно мужеубийц

Пока мужеубийца была еще жива, к ней приставляли специального охранника – часового. Он строго следил за тем, чтобы никто не проявлял к преступнице сострадания и не пытался ей помочь, дав еды или воды. А вот если прохожие хотели поиздеваться над смертницей – пожалуйста. Такое не возбранялось. Хочешь плюнуть в нее – плюй, хочешь пнуть – пни. Охранник лишь поддержит инициативу. Также любой желающий мог подкинуть несколько монет на гроб и свечи.

Обычно, через 3-4 дня преступница умирала от побоев или же у нее не выдерживало сердце.

Самый известный человек, которому «посчастливилось» на себе испытать все ужасы четвертования – это знаменитый казак и бунтарь Степан Разин. Сначала ему отрубили ноги, потом руки и лишь после всего этого – голову.

Вообще-то, точно также должны были казнить и Емельяна Пугачева. Но ему первым делом отсекли голову, а только потом конечности.

К четвертованию прибегали только в исключительных случаях. За поднятое восстание, самозванство, измену Родине, личное оскорбление государя или же покушение его жизнь.

Степан Разин – самый известный четвертованный

Правда, подобные «мероприятия» на Руси практически не пользовались зрительским, так сказать успехом. Народ наоборот, сочувствовал и сопереживал приговоренным к смертной казни. В отличие, например, от той же «цивилизованной» европейской толпы, для которой лишение жизни преступника было всего лишь увеселительным «мероприятием». Поэтому на Руси, в момент исполнения приговора на площади царила тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями. А когда палач завершал свое дело, люди расходились молча по домам. В Европе же наоборот, толпа свистела и кричала, требуя «хлеба и зрелищ».

4 апреля 1754 года указом императрицы Елизаветы Петровны в России отменена смертная казнь. До этого вид узаконенного убийства применялся очень широко. На виселицу, плаху или колесо можно было попасть за малейшую провинность. Давайте вспоминим историю смертной казни в России.

С особой жестокостью

Смертная казнь известна человечеству с незапамятных времен. В России в различные периоды истории отношение к высшей мере наказания было разным. Известно, что уже в XI веке казнили разбойников, о чем упоминается в «Краткой русской правде». Но кого попало не умертвляли. По указу Владимира Мономаха в 1119 году смерть полагалась лишь за кражу, совершенную в третий раз.

В Псковской судной грамоте 1467 года было предусмотрено пять случаев, за которые полагалась смерть. Это воровство в церкви, конокрадство, государственная измена, поджоги, совершенная в третий раз кража, убийство.

Дальше больше. С годами количество преступлений, за которые полагалось умерщвление, увеличилось. В 1497 году царь Иван III указал следующие нарушения закона: разбой, повторная кража, клевета, убийство своего господина, измена, святотатство, кража холопов, поджог, государственные и религиозные преступления.

К 1550 году законы еще больше ужесточаются. На виселицу можно было попасть уже за одну-единственную кражу. Главное, чтобы вор был пойман с поличным или в процессе пытки признался в содеянном. В XVI веке публичные казни приобрели массовый характер. Причем умерщвляли разбойников, душегубов и воров очень разными способами. Казни подразделялись на две категории: обыкновенную и квалифицированную. К первой относились отсечение головы, повешение и утопление. Да, да, в те времена если рядом отсутствовала виселица или палач, могли запросто привязать к ногам камень и сбросить в воду. Благо водоемов на Руси в избытке.

Под квалифицированной казнью подразумевалось умерщвление с особой жестокостью. Это сожжение на костре, четвертование, колесование, закапывание в землю по плечи. Четвертование – это когда осужденного за преступление привязывали за руки и за ноги к четырем лошадям, которые двигались в разные стороны и отрывали несчастному конечности. Так казнили во Франции и других европейских странах.

На Руси делали по-другому: осужденному отрубали топором ноги, руки, а затем голову. Так были умерщвлены многие известные личности, например, Степан Разин и фаворит императора Петра II Иван Долгоруков. Емельяна Пугачева тоже должны были казнить таким способом, но почему-то сначала отрубили голову, а затем руки и ноги. Пятеро декабристов также были приговорены к четвертованию. Однако в последний момент их казнь заменили повешением.

Колесование считалось самой мучительной и позорной казнью. Приговоренному к такой участи железным ломом ломали все крупные кости, затем привязывали к большому колесу и устанавливали его на шест. Человеку также переламывали хребет и привязывали так, чтобы его пятки сходились с затылком. Приговоренный умирал от шока и обезвоживания.

Шоу для толпы

Надо отметить, что в средние века в России смертные казни чаще всего были публичными, проходили на городских площадях при огромном стечении народа. При Иване Грозном наступил самый расцвет жестоких убийств. В моду вошла казнь «кипячение в масле, воде или вине». Такую кару легко можно было получить за государственную измену. В России ХVI-ХVII столетий высшая мера наказания угрожала за такие преступления, как ловля селедки, торговля целебным корнем ревеня, покупка беспошлинно мехов, неверное показание веса соли при взимании пошлин.

Но легче всего потерять жизнь было при царе-реформаторе Петре I. В годы его правления смертная казнь применялась за 123 вида преступлений! Не будет преувеличением утверждение, что смерти предавались почти все нарушители закона. Применялось три вида узаконенного умерщвления: расстрел, повешение, и отсечение головы. С первыми двумя понятно, а вот третье применялось в основном к военнослужащим. Особенность этой казни в том, что голову несчастному отрубали не топором, как раньше, а мечом.

Во времена правления Анны Иоанновны казнили всеми вышеперечисленными способами. Применялась казнь к преступникам, начиная с 12-летнего возраста.

Милосердные императоры

В царствование императрицы Елизаветы Петровны была предпринята первая серьезная попытка устранить смертную казнь. В 1754 году она отменила этот вид наказания. Высшая мера была заменена ссылкой в Сибирь, лишением гражданских и политических прав.

При Екатерине II отношение к смертной казни было неоднозначным. Императрица негативно относилась к такому наказанию, утверждала, что смертная казнь не полезна и не нужна. Во время ее правления известно всего три случая применения высшей меры, одно из самых известных – умерщвление Емельяна Пугачева в 1775 году. Вождь крестьянской войны, самозванец, был обезглавлен в Москве на Болотной площади с несколькими своими сподвижниками.

При Александре I смертная казнь была восстановлена, в период его царствования было уничтожено 84 человека.

Николай I начал свое правление с казни пяти декабристов.

На протяжении 26 лет правления Александра II не было приведено в исполнение ни одного смертного приговора – они заменялись ссылкой, каторгой, пожизненным заключением. В 1883 и 1885 годах казнено было по одному человеку. В 1889 году – 3, в 1890 году – 2 человека.

В начале XX века общество ожесточилось, грянуло несколько революций. Уже в 1905-1906 годах было расстреляно более 4 тысяч преступников. К счастью для них, мучительные и извращенные казни, такие как утопление, четвертование не применялись, смерть наступала от пуль.

Красный террор

В 1917 году, когда большевики пришли к власти, они заявили о своем неприятии смертной казни. Однако начался красный и белый террор, когда десятки тысяч человек ставили к стенке за иные политические взгляды без суда и следствия.

В регионы страны направлялись карательные отряды, которые без особых разбирательств расстреливали недовольных новой властью. Революционное правосудие вершили так называемые «чрезвычайки» - революционные трибуналы. Белогвардейцы также не жалели рабочих и крестьян, вставших на сторону большевиков.

В 1920 году смертная казнь в стране запрещается, но продолжает активно использоваться. Через 2 года в силу вступил Уголовный кодекс РСФСР, куда была введена печально известная 58-я статья. Она предусматривала ответственность за контрреволюционные преступления. Расстрелу подлежали все, кто был заподозрен в контрреволюционной деятельности, шпионаже и диверсиях, разбойных нападениях, а также за экономические преступления.

С 1924-1953 годы было вынесено почти 682 тысячи смертных приговоров из них приведены в исполнение ок. 370 тыс. приговоров. Казнили и во время Великой Отечественной войны, причем кроме расстрела активно применялось и повешение. Так в 1946 году были казнены пленные немцы в Ленинграде, осужденные как военные преступники, генерал-предатель Власов и его сподвижники.

Через 2 года после окончания войны Сталин отменил смертную казнь, но в начале 50-х сам же ее и восстановил. С 1962 по 1990 год было расстреляно 24 тысячи человек. Почти все приговоренные – мужчины. Известно лишь три случая казни женщин. К высшей мере наказания были приговорены мародерша времен ВОВ Антонина Макарова, спекулянтка и расхитительница госимущества Берта Бородкина и отравительница Тамара Иванютина.

В новой России применение смертной казни было резко сокращено: с 1991 по 1996 год исполнены 163 приговора. В мае 1996 года президент Борис Ельцин издал указ «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы».
2 сентября 1996 года был расстрелян последний смертник в РФ. По некоторым данным, это был серийный убийца, педофил, садист и каннибал Сергей Головкин.

Сегодня, по данным фонда «Общественное мнение», 62% россиян желают вернуть смертную казнь за тяжкие преступления.

October 30th, 2013

30 октября 1653-го года, то есть ровно 360 лет назад, в Русском государстве вышел именной царский указ об отмене смертной казни для разбойников и татей (воров). Данный документ государя Алексея Михайловича модифицировал некоторые положения Судебника 1550-го года и Соборного уложения 1649-го года. Его итогом стало то, что всем пойманным и ожидающим экзекуции разбойникам и ворам высшую меру наказания заменили отсечением пальца, сечением кнутом и ссылкою в Сибирь. Все это выглядит как важный шаг на пути полной отмены наиболее жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство наказания.

Однако так ли обстояли дела на самом деле? Попытаемся разобраться в зарождении и развитии смертной казни на Руси.

Старинная русская пословица гласит: «Повинную голову меч не сечет». У историков существуют две версии по поводу появления в Древней Руси смертной казни. Сторонники первой теории утверждают, что она возникла как продолжение древнего обычая кровной мести. Покарать виновного, отомстить и восстановить справедливость, считалось делом обязательным не только для пострадавшего, но и для всей его родни. А Русская Правда вообще законодательно утверждает право кровной мести: «Убьет муж мужа, то мстить брату брата, или сынови отца…». В случае отсутствия родственников в дело мщения вмешивалось государство – с убийцы взимался денежный штраф. Если же у преступника не было денег и имущества, чтобы возместить причиненный ущерб, то он отдавался потерпевшему в подневольное состояние «до искупа», то есть пока личным трудом не отрабатывал всю сумму причиненного урона.

Окончательно же кровная месть была отменена на княжеском съезде 20 мая 1072-го года (Вышгородский съезд) сыновьями Ярослава Мудрого.

Вторая группа исследователей прошлого говорит о возникновении смертной казни из-за византийского влияния. В летописях хорошо описаны стремления византийских епископов присоединить Русь к положениям Кормчей книги, которая говорит о необходимости уничтожения лиц, промышляющих разбоем. Те же епископы доказывали князю Владимиру Святому: «Ты от Бога поставлен на казнь злых». Какое-то время на Руси действительно практиковалась смертная казнь за разбой, однако вскоре Владимир Красное Солнышко её отменил, перейдя к хорошо известной и проверенной годами системе денежных пеней. Ярослав I и его приемники также отвергли смертную казнь, не оставив в Русской Правде ни одной подобной санкции. А великий князь Владимир Всеволодович Мономах и вовсе в знаменитом «Поучении» завещал детям: «Ни виноватого, ни правого ни убивайте и не повелевайте таковаго убивать. Хотя бы кто и был повинен смерти, не губите христианской души».

Однако отсутствие казни в списках наказаний Русской Правды не значит о ее отсутствии в реальной жизни. Есть свидетельства использования смертной казни за измену, преступления против веры и мятеж. Например, в 1227-ом году в Новгороде сожгли четыре волхвов, обвиненных в колдовстве. А в 1230-го году во время голода в том же Новгороде бояре повелевали сжигать людей, занимающихся людоедством. Кроме того положения Русской Правды разрешали убийство вора на месте преступления (правда, с некоторыми ограничениями) и холопа, поднявшего руку на свободного человека.

Сегодня смертная казнь в России не может ни назначаться, ни исполняться. Принятая в 1993-ем году Конституция РФ установила использование смертной казни как исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления. Однако в 1996-ом году Россия вошла в Совет Европы, обязывающий нас подписать Европейскую конвенцию о защите прав человека. И 16 мая 1996-го года Президент России издал указ о поэтапном сокращении смертной казни, а 16 апреля 1997-го Россия подписала Протокол номер 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод касательно отмены смертной казни в мирное время. И хотя шестой протокол не был ратифицирован нашей страной (единственной из членов Совета Европы), смертную казнь с этого момента в России запрещено применять. Это следует из Венской конвенции, постановляющей подписавшему договор государству вести себя в соответствии с договором до ратификации. Последний раз смертную казнь применили в 1996-ом году.

В 1398-ом году свет увидела Двинская уставная грамота, впервые официально санкционирующая смертную казнь русским законодательством. Высшая мера наказания – повешение – грозила только ворам, пойманным в третий раз. Однако, единожды проникнув в карательные мероприятия светского права, наказание смертной казнью стало быстро развиваться. Всего через шестьдесят девять лет (в Псковской Грамоте 1467-го года) на границе Удельного и Московского этапов развития отечественной правовой жизни, смертная казнь уже выполняет заметную роль в иерархии представленных наказаний. В частности, в Псковской Судной Грамоте обозначены пять преступлений, за которые приходится расплачиваться жизнью: святотатственное воровство из церкви, конокрадство (итак нередко ведущее к кровавому самосуду), передача неприятелю секретных сведений, поджог и кража в третий раз. В самом же документе смертная казнь описывается единственно возможным искуплением проявленной преступником злой воли, способом обезопасить от злодея все общество.

Согласно данным Всероссийского опроса в июле 2001-го года за смертную казнь, выносимую за особо тяжкие преступления, выступали 72% опрошенных (9% против, остальные воздержались). В 2005-ом году за отмену моратория было уже 84% россиян, причем 96% из них поддерживали смертную казнь в отношении террористов.

Среди сторонников введения смертной казни в России – партия КПРФ с обоснованием: «Мораторий противоречит интересам страны» и партия ЛДПР: «Если вешать в центре города, а труп будет висеть несколько дней, то количество преступлений обязательно сократится».

Среди противников – Владимир Путин и Дмитрий Медведев: «Ужесточение наказания не приведёт к искоренению преступности», а также Русская Православная Церковь: «Жизнь человеческая не заканчивается с телесной смертью, отмена смертной казни дает больше возможностей для покаяния оступившегося и для пастырской работы с ним. Милосердие к падшему всегда предпочтительнее мести». В партии «Единая Россия», как и среди сотрудников системы исполнения наказаний нет единого мнения по данному вопросу.

Против смертной казни выступает и экономическая сторона, поскольку данный вид наказания не является экономически выгодным (хотя и существуют предложения по использованию органов приговоренного). Лица, совершившие преступления, могут в течение длительного времени выполнять трудовые обязанности, компенсируя, таким образом, нанесенный материальный ущерб.

Судебник 1497-го года продолжил тенденция к расширению использования смертной казни. К уже имеющимся преступлениям, караемым смертью, добавилась клевета, разбой, различные виды убийства. Воры стали отправляться на виселицу уже после второй кражи. Публичные и сопровождающиеся пытками казни стали частыми явлениями в период правления Иоанна Васильевича Грозного, отметившегося на этом поприще выпуском Судебника 1550-го года.

Любопытно, что в летописях права раннего Московского периода первоначальный взгляд на преступление, заключающийся в нарушении частных интересов, постепенно подменяется понятием зла («лиха» или «лихаго дела»), направленного против целого государства. Таким образом, и наказание за преступления становится делом государственным, царским, а самосуд объявляется запрещенным и возводится в самостоятельное преступление. В Судебниках необходимость смертной казни обосновывается тем, что злая воля участников преступных деяний настолько «испорчена и закоренела», что лишь физическое уничтожение ее обладателя может оградить общество от опасности. Также в этих законодательных сборниках не допускалась возможность примирения потерпевшего с преступником и отмена казни в целях восполнения материального ущерба.

В период Судебников для преступных действий, инициативу преследования которых брало на себя государство, появилась новая форма процесса – сыск. В сыске наличие частного обвинителя не являлось важной деталью, поскольку сама государственная власть представала в роли обвинителя. А при расследовании правонарушений вовсю использовались два могучих орудия: повальный обыск и пытка.

Постараемся восстановить все виды смертной казни, которые имели место в практике Московского государства на протяжении всего семнадцатого века

1. Отсечение головы. Считалось стандартным видом казни и применялось, если не было никаких иных указании или слов «безо всякия пощады».
2. Повешение. Один из самых древних видов казни, пришедший к нам из Византии. Назначалась за разбой и татьбу, а также за предательство ратных людей. Во второй половине семнадцатого века появилось повешение за ребро на железном крюке, ставшее одной из самых жестоких казней.
3. Утопление. Применялось в случаях массовой экзекуции. За отцеубийство и матереубийство в эпоху Судебников утопление совершали вместе с петухом, котом, собакою и ужом.

4. Четвертование или отрубание всех конечностей и головы в самом конце. Считалось одной из самых постыдных казней и назначалось за государственные преступления. В пятнадцатом веке таким образом казнили самозванцев.

5. Залитие расплавленного металла в горло. Совершалось исключительно над фальшивомонетчиками, а в 1672-ом году была заменено отрубанием левых рук и обеих ног.

6. Закапывание в землю заживо. Эта казнь назначалась за мужеубийство. Причем осужденную со связанными руками закапывали по плечи и оставляли в ожидании смерти от голода или жажды. Рядом стояла стража, а прохожим разрешалось приносить виновной только деньги, которые затем шли на покупку гроба.

7. Посажение на кол. Подобно четвертованию, применялось в основном к бунтовщикам. Казнь была очень мучительной – под собственной тяжестью казнимого кол медленно протыкал внутренности и выходил между лопатками или из груди. Для увеличения мучений наконечник кола оснащали перекладиной.

8. Колесование. Представляло собой раздробление всех крупных костей лежащего на земле осужденного железным колесом. После этого колесо устанавливали на шесте в горизонтальном положении, а изувеченное тело казненного клали или привязывали к нему сверху и оставляли умирать от обезвоживания и шока. Эта казнь особенно часто применялась при царствовании Петра I.

9. Сожжение заживо. Специфический вид смертной казни, применяемый за поджоги и преступления против веры. Преступников сжигали на обыкновенном костре, иногда предварительно посадив в железную клетку. Первые случаи использования подобной казни отмечены еще в тринадцатом веке. В конце семнадцатого века сожжение стали применять как наказание за упорство в «старой вере». В качестве ужесточения наказания осужденных окуривали едкими составами или сжигали на медленном огне.

Не удовлетворяясь ужасами этих видов смертной казни, на практике им пытались придать еще более устрашающий характер. Время и место экзекуции объявляли заранее, обставляли соответствующим образом, устраивали торжественные процессии до места. «Заплеченных дел мастера» самостоятельно пытались разнообразить отвратительный ход казней. Тела преступников или части их тел выставляли на определенный срок на всеобщее обозрение в различных публичных местах.

Сто лет, истекшие от появления Судебника 1550-года и до рождения Соборного Уложения 1649-го года, были наполнены неустанной борьбой Московского царства с действительными или воображаемыми антигосударственными элементами. В пору процветания идеи суровой, абсолютной государственности, «лихой человек», преступник, представлялся опасной силой, с которой государственная власть должна была бороться. И Московское государство боролось с «лихими людьми», боролось без устали и без пощады. Неизбежным результатом подобного положения вещей явилось общее повышение масштабов карательной системы, а смертная казнь и вовсе выдвинулась на первый план. Например, после ужасного пожара в столице в 1634-ом году, ее стали применять даже в качестве наказания обычных курильщиков.

Неусыпное противостояние с «лихими людьми» достигло своей кульминации в Соборном Уложении царя Алексея Михайловича. Устрашительный элемент кары пропитывает собой весь этот законодательный памятник. Уложение как будто бы в каждом члене общества видит «лихого человека» и торопиться застращать его угрозами для того, чтобы удержать от преступления. Карательные санкции Уложения постоянно сопровождаются словами: «и другие примут страх» или «чтоб иным на то смотря не повадно было». Здесь же указывается, что наказание преступнику должно осуществляться подобное тому, которое он сам учинил. То есть совершено убийство – Уложение приказывает покарать «смертию же», поджог – преступника сжигают, подделка монет – получи в горло расплавленный металл, изувечил кого-либо – подвергнешься такому же увечью.

Количество преступлений, за которые Уложение Алексея Михайловича грозило смертью, оставляет далеко позади все Судебники, – оно дает санкцию на казнь в пятидесяти четырех (а по подсчетам некоторых экспертов – в шестидесяти) случаях. Если прибавить к этому ряд жестоких наказаний кнутом (страшным орудием, от которого очень часто следовала смерть) и целый набор членовредительных увечий (из-за неразвитой медицины также оканчивавшихся смертным исходом), то фактические границы применения смертной казни могут быть раздвинуты еще шире. Устанавливая смертную казнь за различные преступные деяния, Уложение очень неточно определяет сам род казни. «Казнить безо всякой пощады», «казнить смертью», – вот излюбленные формулировки в этом историческом документе. Кроме того совершенно не описан порядок ее совершения, оставляя это на выбор местных властей.

В последующие годы выходили отдельные статьи видоизменяющие, дополняющие и развивающие определения, касающиеся смертной казни, установленные в Уложении 1649-го года. Нельзя сказать, что новые законы отличались какой-то последовательностью. Некоторые их них противоречили как Уложению, так и друг другу; вводились новые санкции смертной казни, а уже существующие отменялись, затем вновь восстанавливались и снова отменялись. Однако в целом новые указы (особенно принятые в 1653-ем – 1655-ых годах) все же несколько смягчили прежнюю строгость и жестокость, определенную сводами Уложения. Как будто законодательство само устрашилось нового кодекса, поспешив принять ряд корректив по ограничению смертной казни в отношении некоторых преступлений.

Именно одним из таких смягчающих постановлений и был Указ от 30 октября 1653-го года. Смертную казнь оставили в силе лишь для рецидивистов. А Указ 16 августа 1655-го года и вовсе предписывал «давать живот» всем воровским людям, добровольно покаявшимся и сдавшимся властям. Очень похоже на то, что московское законодательство расписалось в бессилии в деле борьбы с «лихими» и пыталось найти с ними компромисс. Смягчаются и виды смертной казни. Например, Указ 25 мая 1654-го года предписывает заменить мучительное сожжение поджигателей простым повешением.

Однако такое направление Российского уголовного законодательства продержалось не долго. Вскоре все снова вернулось на круги своя. Интересующее нас положение об отмене смертной казни для разбойников и воров 8 августа 1659-го года перестало действовать. Именно в этот день по просьбе помещиков и вотчинников появился Указ о восстановлении повешения разбойников, задержанных в понизовых городах. А 11 мая 1663-го года каждому приговоренному разбойнику и вору вместо смерти было предписано отрубить левую руку и обе ноги. В качестве устрашения отрубленные члены прибивали к деревьям вдоль дорог. Очевидно, что эта данная мера, в сущности, и есть смертная казнь, только еще более мучительная по сравнению с повешением. Лишь принятый 24 января 1666-го года закон предписывал вновь казнить воров и разбойников через повешение.

Согласно внутреннему содержанию Уложения 1649-го года санкция смертной казни назначалась за следующие деяния:
1. Преступления против веры, в том числе: богохуление, совращение из православия, святотатственная кража, убийство в церкви, а также нарушение литургии.
2. Государственные преступления. Сюда относились: злоумышление против царя, убийство в его присутствии, государственная измена.
3. Преступления против назначенных властей. Здесь фигурируют: убийство пристава из Москвы, открытое восстание, убийство судьи, порча государственной акта или его подложное составление, недозволенный выезд за границу.
4. Преступления против государственных регалий, доходов и имущества казны. Сюда входят: порча настоящих и изготовление фальшивых монет, корчемная продажа табака.
5. Преступления против благочиния и общественного благоустройства. Здесь имеется в виду подбивание граждан к смуте и злоумышления на «затейные дела».
6. Преступления против чести и жизни частных лиц. Отмечаются: убийство матерью ребенка, убийство родителей детьми, мужеубийство, все виды квалифицированного убийства, оскорбление чести женщин, связанное с насилием.
7. Преступления против собственности: поджог, вторичный разбой, третья неквалифицированная татьба.

Таким образом, во второй половине семнадцатого века угроза смертною казнью превратилась в излюбленное средство побуждения граждан к повиновению царю. Фразы: «казнить таковых смертью», «быть им в смертной казни», – становятся в ту пору расхожей запретительной формулировкой. И хотя в большинстве случаев эта угроза не приводилась в исполнение, само постоянное появление ее в различных указах наглядно свидетельствует о том, насколько хорошо привился у нас принцип устрашения, как лучший способ заставить граждан подчиняться царским законам.

Однако было и негативное последствие повсеместного злоупотребления смертными приговорами. Уже к началу Петровского периода публичные казни превратились в самое обыденное явление в Московском государстве. Общество настолько привыкло, пригляделось к ежедневным зрелищам, что люди перестали ужасаться «нещадных» наказаний. Казни никого не поражали, никого не трогали. Поглазеть на экзекуцию от безделья, казнить преступника, самому быть казнённым – всё это не являлось чем-то выдающимся на сером фоне течения жизни деморализованного общества. Вид телесных и смертных экзекуций с трудом выполнял свою главную цель – цель устрашения.

Иностранцы, посещавшие наше отечество, поражались с какой легкостью относились к смерти сами осуждённые. Люди шли в петлю, под топор, на костёр с таким же безмолвным мужеством с каким бы пошли на вражеский строй. Англичанин Перри в очерках о России времен Петра I пишет: «Русские не боятся смерти и ни во что не ставят её. Когда им приводится идти на казнь, делают это беззаботно». Его современник Коллинс, также отмечал, что приговорённые к повешению сами всходят на лестницу, прощаются с народом, надевают на шеи петли и сбрасываются вниз. Другой заграничный путешественник по фамилии Берхгольц наблюдал случай того, как один мужчина, подвергшись колесованию, вынув с огромным трудом раздробленную руку из колеса, вытер ею себе нос и снова спокойно положил на прежнее место. Затем, увидев, что запачкал кровью колесо, снова вытащил раздробленную руку и вытер кровь рукавом».

Вот такие были результаты беспощадного господства устрашительных наказаний. Смертная казнь превратилась в заурядную кару, а борьба властей с «воровскими» и «лихими» людьми, с «непочитателями» и «ослушниками» царских указов всё более и более накалялась, порождая новые меры устрашения и новые строгости, которые еще более деморализовали общество, но были бессильны уменьшить уровень преступности. Именно в таком виде вопрос о смертной казни был передан новому восемнадцатому веку, первая четверть которого прошла под знаком Петровских реформ.

Любопытно, но царь Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим, никогда не отмечался историками как жестокий и беспощадный правитель. В сохранившихся летописях он представляется мягким и добродушным, религиозным человеком, умеющим отозваться на чужое горе. Второй русский царь династии Романовых обладал пассивной, созерцательной натурой, примеряя старорусские и западнические положения, но, никогда не отдаваясь им с пылкостью Петра I. К этому стоит добавить, что Алексей Михайлович был образованнейшим человеком своего времени, прочитал множество книг, пробовал писать, упражнялся в стихосложении. Являлся человеком порядка, именно ему принадлежат слова: «делу время, потехе час», а также «без чина всякая вещь не укрепится и не утвердится».

Если попытаться обозначить одну общую цель всех уголовных законов Петра I – то это будет стремление принудить подданных безусловному повиновению царской воле. Подобная цель уже проявлялась в указах второй половины семнадцатого века. Однако теперь на первом месте стояла уже не интенсивность злой воли и даже не количество причиненного зла, а только лишь ослушание царского повеления, которое и наказывалось. Как пример, можно привести каторгу и конфискацию имущества для мастера, ненароком сделавшего плохую обувь, смерть «без всякой пощады» за утайку душ при переписи, «лишение живота» дворянина за его неявку на смотр в Москву или Петербург. Кроме того отныне смертной казнью каралась рубка дуба в заповеднике, медлительность при доставке почты, небрежность в отправлении дел должностным лицам.

Смертная казнь в уголовном законодательстве Петра Великого не только продолжает сохранять доминирующее значение, но и еще более расширяет свою область применения. В частности, согласно Воинскому Уставу 1716-го года, выстроенному по образцу западно-европейского уголовного права, высшая мера наказания назначается в ста двадцати двух случаях (приходящихся на двести артикулов Устава), то есть вдвое чаще, чем в Уложении 1649-го года. Эпоха Петра I отметилась использованием всех видов смертной казни уже известных на Руси из прошлых веков, а также добавлением одного нового – «аркибузирования» или обычного расстрела пулями из огнестрельного оружия. Кроме того санкционируется два других вида – четвертование и колесование, которые и ранее применялись на практике, а теперь получили законодательное признание.

Лишь после Петра I карательная волна начала спадать, а во второй четверти восемнадцатого столетия в нашем отечестве были предприняты первые робкие попытки ограничить смертную казнь. Русское уголовное законодательство вставало на путь ее постепенного отрицания, возвращения к основам исконного русского правовоззрения на этот вид наказания.

Уложение 1649-го года и последующие указы рассказывают о некоторых ритуалах, которые сопровождали исполнение смертного приговора. Согласно им приговоренного предписывалось сажать на шесть недель в так называемую «покаянную избу», в которой он должен был, соответственно, покаяться и приготовиться к концу. Экзекуция над ним могла быть совершена только по истечении этого срока. По Указу 1669-го года покаянный срок уменьшили до десяти дней, из которых семь были отведены для поста, два – на исповедь, а десятый – на исполнение приговора. Нельзя было никого казнить в воскресенье или в день царского поминания. Исполнение приговора над беременными женщинами отлагалось до родов. Казнь предписывалось проводить, по возможности, на том же месте, где и совершилось преступление. Однако нельзя было казнить человека на «пустом» (нежилом) месте, только в городе или деревне.

В заключение остается отметить то, что, невзирая на всю жестокость и кровожадность памятников законодательства эпохи Древней Руси, исследователи отечественного уголовного права единогласно сходятся на мнении, что все творимые на родной земле ужасы бледнеют перед неистовствами правосудия в государствах Западной Европы, «заливавшего потоками крови весь семнадцатый век». Перед известными данными о количестве казенных во Франции и Германии в семнадцатом и восемнадцатом столетиях, совершенно стушёвываются цифры казнённых за этот же период в России. Даже, несмотря на частое разрешение смертной казни, Уложение 1649-го года по сравнению с одновременными западными кодексами представляется слишком мягкосердечным. Конечно, формы казни в Древней России были грубы и жестоки, однако до такой утончённости и разнообразия способов лишения жизни злоумышленников, до таких сложнейших конструкции, увеличивающих страдания преступников, какие имелись в Западных «просвященных» государствах, наши предки никогда не доходили.