История одного народа салтыков щедрин краткое содержание. Салтыков-Щедрин: История одного города: О корени происхождения глуповцев

«Глуповцы произошли от головотяпов, рядом с которыми проживали племена лукоедов, слепородов, вертячих бобов, рукосуев и прочих. Все они враждовали между собой.

Головотяпы пошли искать себе князя. Все отказывались от таких ни на что не способных подданных, наконец один согласился и прозвал их глуповцами. Исторические же времена в городе Глупове начались с того, как один из князей возопил: «Запорю!»

Автор приводит ироническую летопись градоначальников города. Так, например, под номером восемнадцатым значится « Дю-Шарло, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении оказался девицею...» Наиболее примечательным градоначальникам посвящены отдельные главы.

Органчик
Этот градоначальник все время сидел в своем кабинете, что-то чиркал пером. Лишь время от времени он выскакивал из своего кабинета и говорил зловеще: «Не потерплю!» По ночам его посещал часовой мастер Байбаков. Оказалось, что в голове у начальника находится органчик, умеющий исполнять всего две пьесы: «Разорю!» и «Не потерплю!» Для починки испорченного органчика и вызывали мастера. Как ни ограничен был репертуар властителя, глуповцы боялись его и устраивали народные волнения, когда голова была отправлена в ремонт. В результате недоразумений с ремонтом в Глупове появились даже два одинаковых градоначальника: один с поврежденной головой, другой с новой, лакированной.

Сказание о шести градоначальницах
В Глупове началась анархия. В это время к правлению стремились исключительно женщины. Сражались за власть «злоехидная Ираида Палеологова», которая обокрала казну и бросалась в народ медными деньгами, и авантюристка Клемантинка де Бурбон, что «имела высокий рост, любила пить водку и ездила верхом по-мужски». Потом явилась третья претендентка - Амалия Штокфиш, которая волновала всех своими роскошными телесами. «Неустрашимая немка» велела выкатить солдатам «три бочки пенного», за что те ее весьма поддержали. Потом в борьбу вступила польская кандидатка - Анелька с мазанными прежде дегтем за распутство воротами. Потом в борьбу за власть ввязались Дунька Толстопятая и Матренка Ноздря. Они ведь не раз бывали в домах градоначальников - «для лакомства». В городе воцарилась полная анархия, разгул и ужас. Наконец после невообразимых происшествий (так, Дунька была насмерть изъедена клопами на клоповном заводе) воцарился вновь назначенный градоначальник и при нем супруга.

Голодный город. Соломенный город
Правление Фердыщенка (эту украинскую фамилию автор изменяет по падежам). Он был прост и ленив, хотя и порол граждан за провинности и заставлял продать последнюю корову «за недоимки». Хотел «словно клоп взползти на перину» к мужней жене Аленке. Аленка сопротивлялась, за что ее муж Митька был бит кнутом и отправлен на каторгу. Аленке же был подарен «драдедамовый платок». Поплакав, Аленка стала жить с Фердыщенкой.

В городе начало твориться неладное: то грозы, то засуха лишили пропитания и людей, и скотину. Во всем этом народ обвинил Аленку. Ее сбросили с колокольни. Для усмирения бунта была прислана «команда».

После Аленки Фердыщенко соблазнился «опчественной» девкой стрельчихой Домашкой. Из-за этого фантастическим образом начались пожары. Но стрельчиху народ вовсе не изничтожил, а просто с торжеством возвернул «в опчество». Для усмирения бунта была опять прислана «команда». Дважды «вразумляли» глуповцев, и это наполнило их ужасом.

Войны за просвещение
Василиск Бородавкин «внедрял просвещение» - учинял ложные пожарные тревоги, следил за тем, чтобы у каждого жителя был бодрый вид, сочинял бессмысленные трактаты. Мечтал воевать с Византией, внедрял при всеобщем ропоте горчицу, прованское масло и персидскую ромашку (против клопов). Прославился кроме этого тем, что вел войны при помощи оловянных солдатиков. Все это считал «просвещением». Когда же стали задерживать налоги, то войны «за просвещение» превратились в войны «против просвещения». И Бородавкин принялся разорять и палить слободу за слободой...

Эпоха увольнения от войн
В эту эпоху особенно прославился Феофилакт Беневоленский, который любил издавать законы. Законы эти были вполне бессмысленными. Главным в них было обеспечить взятки градоначальнику: «Всякий да печет по праздникам пироги, не возбраняя себе таковое печение и в будни... По вынутии из печи всякий да возьмет в руку нож и, вырезав из средины часть, да принесет оную в дар. Исполнивший сие да яст».

Градоначальник Прыщ имел привычку перед сном ставить вокруг своего ложа мышеловки, а то и отправляться спать на ледник. И самое странное: от него пахло трюфелями (редкие деликатесные съедобные грибы). В конце концов местный предводитель дворянства полил его уксусом и горчицей и... съел голову Прыща, которая оказалась фаршированной.

Поклонение мамоне и покаяние
Статский советник Эраст Андреевич Грустилов сочетал практичность и чувствительность. Он воровал из солдатского котла - и проливал слезы, глядя на вояк, евших затхлый хлеб. Был весьма женолюбив. Проявил себя как сочинитель любовных повестей. Мечтательность и «галантерейность» Грустилова были на руку глуповцам, склонным к тунеядству, - поэтому поля были не вспаханы и на них ничего не взошло. Зато костюмированные балы бывали чуть ли не ежедневно!

Потом Грустилов в компании с некой Пфейфершей стал заниматься оккультизмом, ходил по колдуньям и ведуньям и предавал свое тело бичеванию. Написал даже трактат «О восхищениях благочестивой души». «Буйства и пляски» в городе прекратились. Но реально ничего не изменилось, только «от бездействия весело-буйного перешли к бездействию мрачному».

Подтверждение покаяния. Заключение
И тут появился Угрюм-Бурчеев. «Он был ужасен». Этот градоначальник не признавал ничего, кроме «правильности построений». Он поражал своей «солдатски-невозмутимой уверенностью». Жизнь в Глупове это машиноподобное чудовище устроило наподобие военного лагеря. Таков был его «систематический бред». Все люди жили по одному режиму, одевались в специально предписанную одежду, по команде производили все работы. Казарма! «В этом фантастическом мире нет ни страстей, ни увлечений, ни привязанностей». Жители сами должны были снести обжитые дома и переселиться в одинаковые бараки. Был издан приказ о назначении шпионов - Угрюм-Бурчеев опасался, что кто-то воспротивится его казарменному режиму. Однако меры предосторожности не оправдали себя: неизвестно откуда приблизилось некое «оно», и градоначальник растаял в воздухе. На этом «история прекратила течение свое».

Данная повесть — «подлинная» лето-пись города Глупова, «Глупов-ский Лето-писец», обни-ма-ющая период времени с 1731 по 1825 г., которую «преем-ственно слагали» четыре глупов-ских архи-ва-риуса. В главе «От изда-теля» автор особенно наста-и-вает на подлин-ности «Лето-писца» и пред-ла-гает чита-телю «уловить физио-номию города и усле-дить, как в его истории отра-жа-лись разно-об-разные пере-мены, одновре-менно проис-хо-дившие в высших сферах».

«Лето-писец» откры-ва-ется «Обра-ще-нием к чита-телю от послед-него архи-ва-риуса-лето-писца». Архи-ва-риус видит задачу лето-писца в том, чтобы «быть изоб-ра-зи-телем» «трога-тель-ного соот-вет-ствия» — власти, «в меру дерза-ющей», и народа, «в меру благо-да-ря-щего». История, таким образом, пред-став-ляет собой историю прав-ления различных градо-на-чаль-ников.

Сначала приво-дится глава доисто-ри-че-ская «О корени проис-хож-дения глуповцев», где повест-ву-ется о том, как древний народ голо-во-тяпов победил соседние племена морже-едов, луко-едов, косо-брюхих и т.д. Но, не зная, что делать, чтобы был порядок, голо-во-тяпы пошли искать себе князя. Не к одному князю обра-ща-лись они, но даже самые глупые князья не хотели «воло-деть глупыми» и, поучив жезлом, отпус-кали их с честию. Тогда призвали голо-во-тяпы вора-ново-тора, который помог им найти князя. Князь «воло-деть» ими согла-сился, но жить к ним не пошел, послав вместо себя вора-ново-тора. Самих же голо-во-тяпов назвал князь «глупов-цами», отсюда и пошло название города.

Глуповцы были народом покорным, но ново-тору нужны были бунты, чтобы их усми-рять. Но вскоре он до того прово-ро-вался, что князь «послал невер-ному рабу петлю». Но новотор «и тут увер-нулся: <...> не выждав петли, заре-зался огурцом».

Присылал князь и ещё прави-телей — одоевца, орловца, каля-зинца, — но все они оказа-лись сущие воры. Тогда князь «...прибых собственною персоною в Глупов и возопи: „Запорю!“. С этими словами нача-лись исто-ри-че-ские времена».

В 1762 г. в Глупов прибыл Дементий Варла-мович Бруда-стый. Он сразу поразил глуповцев угрю-мо-стью и немно-го-сло-вием. Его един-ствен-ными словами были «Не потерплю!» и «Разорю!». Город терялся в догадках, пока однажды пись-мо-во-ди-тель, войдя с докладом, не увидел странное зрелище: тело градо-на-чаль-ника, как обычно, сидело за столом, голова же лежала на столе совер-шенно пустая. Глупов был потрясен. Но тут вспом-нили про часовых и органных дел мастера Байба-кова, секретно посе-щав-шего градо-на-чаль-ника, и, призвав его, все выяс-нили. В голове градо-на-чаль-ника, в одном углу, поме-щался органчик, могущий испол-нять две музы-кальные пьесы: «Разорю!» и «Не потерплю!». Но в дороге голова отсы-рела и нужда-лась в починке. Сам Байбаков спра-виться не смог и обра-тился за помощью в Санкт-Петер-бург, откуда обещали выслать новую голову, но голова почему-то задер-жи-ва-лась.

Настало безна-чалие, окон-чив-шееся появ-ле-нием сразу двух одина-ковых градо-на-чаль-ников. «Само-званцы встре-тили и смерили друг друга глазами. Толпа медленно и в молчании разо-шлась». Из губернии тут же прибыл рассыльный и забрал обоих само-званцев. А глуповцы, остав-шись без градо-на-чаль-ника, немед-ленно впали в анархию.

Анархия продол-жа-лась всю следу-ющую неделю, в течение которой в городе смени-лось шесть градо-на-чальниц. Обыва-тели мета-лись от Ираиды Луки-ничны Палео-ло-говой к Клеман-тинке де Бурбон, а от нее к Амалии Карловне Штокфиш. Притя-зания первой осно-вы-ва-лись на крат-ковре-менной градо-на-чаль-ни-че-ской деятель-ности её мужа, второй — отца, а третья — и сама была градо-на-чаль-ни-че-ской помпа-дуршей. Притя-зания Нельки Лядо-хов-ской, а затем Дуньки-толсто-пятой и Матренки-ноздри были ещё менее обос-но-ванны. В пере-рывах между воен-ными действиями глуповцы сбра-сы-вали с коло-кольни одних граждан и топили других. Но и они устали от анархии. Наконец в город прибыл новый градо-на-чальник — Семен Констан-ти-нович Двое-куров. Его деятель-ность в Глупове была благо-творна. «Он ввел медо-ва-рение и пиво-ва-рение и сделал обяза-тельным употреб-ление горчицы и лавро-вого листа», а также хотел учре-дить в Глупове академию.

При следу-ющем прави-теле, Петре Петро-виче Ферды-щенке, город процветал шесть лет. Но на седьмой год «Ферды-щенку смутил бес». Градо-пра-ви-тель воспылал любовью к ямщи-ковой жене Аленке. Но Аленка отве-тила ему отказом. Тогда при помощи ряда после-до-ва-тельных мер мужа Аленки, Митьку, заклей-мили и отпра-вили в Сибирь, а Аленка обра-зу-ми-лась. На Глупов же через градо-на-чаль-ни-ковы грехи обру-ши-лась засуха, а за ней пришел и голод. Люди начали умирать. Пришел тогда конец и глупо-в-скому терпению. Сначала послали к Ферды-щенке ходока, но ходок не вернулся. Потом отпра-вили прошение, но и это не помогло. Тогда добра-лись-таки до Аленки, сбро-сили и её с коло-кольни. Но и Ферды-щенко не дремал, а писал рапорты началь-ству. Хлеба ему не прислали, но команда солдат прибыла.

Через следу-ющее увле-чение Ферды-щенки, стрель-чиху Домашку, в город пришли пожары. Горела Пушкар-ская слобода, за ней слободы Болотная и Негод-ница. Ферды-щенко опять стуше-вался, вернул Домашку «опче-ству» и вызвал команду.

Закон-чи-лось прав-ление Ферды-щенки путе-ше-ствием. Градо-пра-ви-тель отпра-вился на город-ской выгон. В разных местах его привет-ство-вали горо-жане и ждал обед. На третий день путе-ше-ствия Ферды-щенко умер от объедания.

Преемник Ферды-щенки, Васи-лиск Семе-нович Боро-давкин, к долж-ности приступил реши-тельно. Изучив историю Глупова, он нашел только один образец для подра-жания — Двое-ку-рова. Но его дости-жения были уже забыты, и глуповцы даже пере-стали сеять горчицу. Боро-давкин повелел испра-вить эту ошибку, а в нака-зание прибавил прован-ское масло. Но глуповцы не подда-ва-лись. Тогда Боро-давкин отпра-вился в военный поход на Стре-лецкую слободу. Не все в девя-ти-дневном походе было удачно. В темноте свои бились со своими. Многих насто-ящих солдат уволили и заме-нили оловян-ными солда-ти-ками. Но Боро-давкин выстоял. Дойдя до слободы и никого не застав, он стал растас-ки-вать дома на бревна. И тогда слобода, а за ней и весь город сдались. Впослед-ствии было ещё несколько войн за просве-щение. В целом же прав-ление привело к оску-дению города, окон-ча-тельно завер-шив-ше-муся при следу-ющем прави-теле, Него-дяеве. В таком состо-янии Глупов и застал черке-шенин Мике-ладзе.

В это прав-ление не прово-ди-лось никаких меро-при-ятий. Мике-ладзе отстра-нился от адми-ни-стра-тивных мер и зани-мался только женским полом, до кото-рого был большой охотник. Город отдыхал. «Видимых фактов было мало, но след-ствия бесчис-ленны».

Сменил черке-ше-нина Феофи-лакт Иринар-хович Бене-во-лен-ский, друг и товарищ Сперан-ского по семи-нарии. Его отли-чала страсть к зако-но-да-тель-ству. Но поскольку градо-на-чальник не имел права изда-вать свои законы, Бене-во-лен-ский издавал законы тайно, в доме купчихи Распо-повой, и ночью разбра-сывал их по городу. Однако вскоре был уволен за сношения с Напо-леоном.

Следу-ющим был подпол-ковник Прыщ. Делами он совсем не зани-мался, но город расцвел. Урожаи были огромны. Глуповцы насто-ро-жи-лись. И тайна Прыща была раскрыта пред-во-ди-телем дворян-ства. Большой люби-тель фарша, пред-во-ди-тель почуял, что от головы градо-на-чаль-ника пахнет трюфе-лями и, не выдержав, напал и съел фарши-ро-ванную голову.

После того в город прибыл стат-ский советник Иванов, но «оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего простран-ного», и умер. Его преемник, эмигрант виконт де Шарио, посто-янно весе-лился и был по распо-ря-жению началь-ства выслан за границу. По рассмот-рении оказался девицею.

Наконец в Глупов явился стат-ский советник Эраст Андре-евич Грустилов. К этому времени глуповцы забыли истин-ного Бога и приле-пи-лись к идолам. При нем же город окон-ча-тельно погряз в разврате и лени. Пона-де-яв-шись на свое счастье, пере-стали сеять, и в город пришел голод. Грустилов же был занят ежеднев-ными балами. Но все вдруг пере-ме-ни-лось, когда ему явилась о н а. Жена апте-каря Пфей-фера указала Грусти-лову путь добра. Юродивые и убогие, пере-жи-вавшие тяжелые дни во время покло-нения идолам, стали глав-ными людьми в городе. Глуповцы пока-я-лись, но поля так и стояли пустые. Глупов-ский бомонд соби-рался по ночам для чтения г. Стра-хова и «восхи-щения», о чем вскоре узнало началь-ство, и Грусти-лова сместили.

Последний глупов-ский градо-на-чальник — Угрюм-Бурчеев — был идиот. Он поставил цель — превра-тить Глупов в «вечно-достойныя памяти вели-кого князя Свято-слава Игоре-вича город Непре-клонск» с прямыми одина-ко-выми улицами, «ротами», одина-ко-выми домами для одина-ковых семей и т.д. Угрюм-Бурчеев в деталях продумал план и приступил к испол-нению. Город был разрушен до осно-вания, и можно было присту-пать к стро-и-тель-ству, но мешала река. Она не укла-ды-ва-лась в планы Угрюм-Бурчеева. Неуто-мимый градо-на-чальник повел на нее наступ-ление. В дело был пущен весь мусор, все, что оста-лось от города, но река размы-вала все плотины. И тогда Угрюм-Бурчеев развер-нулся и зашагал от реки, уводя с собой глуповцев. Для города была выбрана совер-шенно ровная низина, и стро-и-тель-ство нача-лось. Но что-то изме-ни-лось. Однако тетрадки с подроб-но-стями этой истории утра-ти-лись, и изда-тель приводит только развязку: «...земля затряс-лась, солнце померкло <...> Оно пришло». Не объясняя, что именно, автор лишь сооб-щает, что «прохвост момен-тально исчез, словно раство-рился в воздухе. История прекра-тила течение свое».

Повесть замы-кают «оправ-да-тельные доку-менты», т. е. сочи-нения различных градо-на-чаль-ников, как-то: Боро-дав-кина, Мике-ладзе и Бене-во-лен-ского, писанные в нази-дание прочим градо-на-чаль-никам.

История одного города в назидание потомкам.

Непревзойденный мастер сатирического взгляда на все, что по-настоящему дорого, Салтыков-Щедрин попытался в этом произведении открыть глаза любезному ему народу на окружающую реальность. Хотя в названии: «История одного города» сквозила будничность, обещающая читателю спокойный рассказ о провинциальной жизни, в реальности читатель сталкивается с фантастическим гротеском. Здесь безжалостно поднимаются глобальные и сугубо национальные проблемы отношений власти и народа. По сей день актуальность этой темы, далеко не исчерпана.
Начало описанию «подлинной летописи города Глупова», положила объемистая подшивка тетрадок под названием «Глуповский летописец». Сочинения, сложенные четырьмя архивариусами, охватывали почти столетний период, начинается действо в 1731 году и заканчивается в 1825. В средневековой манере, последовательно изложены жизнеописания градоначальников, вершивших судьбы города Глупова.
Глава «От издателя» стремится подчеркнуть истинную сущность сведений, представленных летописцами. Звучит предложение рассмотреть и подлинный облик города и проследить влияние перемен в высшем городском обществе на общественное житье-бытье. Все начинается с обращения к читающей публике последнего летописца – Маслобойникова Павла.
Архивариуса заботит верное изображение умильной гармонии в меру дерзновенной власти и умеренно выражающего благодарность народа. Таким манером, «История одного города» складывается из разных историй управления поселением. Особенно занимательна линия сравнения с древним Римом, здесь мысли полет дерзновенный укладывает понятия так, что преимущества отданы описываемому городу. И это несмотря на загубленных лошадей и сломанные экипажи. Ведь по одному благочестию, а также кротости и «буйству начальства» Рим остался далеко позади.

Откуда есть глуповцы пошли

Доисторическая глава зачинает повествование об истоках этноса. Предками глуповцев историки называли «головотяпов», получивших свое название оттого, что любили стучать головами по всему, на пути встречавшемуся. Соседями у них были славные племена кособрюхих, губошлепов и прочих лапотников и рукосуев со слепородами. Не было ладу между племенами, потому как власть и религия у них напрочь отсутствовали.
Головотяпы первыми надумали объединиться под единой властью, чтобы упорядочить беспутную жизнь первобытных племен. Руководство процессом головотяпы, естественно, взяли на себя и изобрели оригинальный алгоритм продвижения своих идей. Перво-наперво замесили Волгу, толокном, потом теленка на баню втащили, сварили кашу в кошеле, затем утопили несчастного козла в тесте, свинью поменяли на бобра, а собаку вместо волка убили.
На этом бы закончить, ан нет, дальше в поисках потерянных лаптей шастали по дворам и нашли больше чем теряли на одну. Потом под колокольный звон встретили рака и согнали щуку с яиц, затем отправились за восемь верст ловить комара на носу у пошехонца, кобеля на отца поменяли, а острог блинами законопатили, сдали в солдаты беса и небо кольями подперли. Вот тогда утомились и упокоились в ожидании тог, чего из всего этого выйдет. Ничего толком не получилось, придумали искать себе князя.
Широкий поиск привел к вору-новатору, который предлагал головотяпам последовательный ряд князей, один глупее другого, но все брали самоотвод. Последний кандидат согласился, но наместником послал того самого вора-новатора. Возвратясь в свои места, головотяпы основали город и назвали его Глупов.
Первый наместник оказался недовольным смиренными подопечными, дескать, мало бунтуют! Взялся вор-новатор сам провоцировать мятежи и тут же их подавлять. Забава стала традицией и при последующих наместниках, ставших подлинным наказанием для горожан. Вора сменял сластолюбец, а его непомерный садист и так они изгалялись над горожанами, что прознавший о том свет князь ясно солнышко явился в Глупов собственной персоной, пугая всех криком: «запорю!» Так и начались, с этого слова исторические времена.

История градоначальства

Опись градоначальникам для пущей важности повествование предваряется перечислением сановных особ города, непосредственных участников конкретных сцен, развернутых в описываемых ниже событиях. Некоторым из них посвящены отдельные главы, а кое-кто не удостоился такой чести. Среди них, сделавший карьеру на макаронах, бироновский ставленник Клементий Амадей Мануйлович. Без ума отважный Маныл Самылович Урус-Кугуш-Кильдибаев, штурмом взявший город Глупов. Не оставивший в анналах имени и отчества грек Лавмрокакис, жестоко заеденный клопами радетель классического образования и другие. Более подробное жизнеописание выдающихся городничих начинается с Органчика.
Органчик Брудастый Дементий Варламович явился в Глупов августом 1762 года. Он неприятно поразил горожан своей нелюбезностью, угрюмостью и молчанием, изредка прерывавшимся криками: «разорю!» и «не потерплю!» Потрясение глуповцев своим градоначальником вызвал рассказ некоего письмоводителя, вошедшего с докладом к Дементию Варламовичу. Там он узрел странную картину, тело начальника сидело за столом, а пред ним на столе лежала пустая голова.
За справками обратились к местному, часовых и органных дел мастеру Байбакову, имевшему тайный доступ в высокий кабинет. Тот пояснил, что в голове Брудастого есть уголок, а в нем помещен органчик с программой на два, всем известных вышеуказанных крика. От сырости механизм пришел в негодность, на месте не управились и просили Петербург о содействии. Там пообещали помочь, но чего-то заволокитили высылку другой головы. Пока «суд да дело», в Глупове началось безначалие и закончилось оно тем, что в город явились одновременно два начальника. Конкурент встретились, оценили друг друга взглядами и не произнеся ни слова, разошлись в разные стороны. По такому казусу прибыл губернский рассыльный и увез самозванцев с собой, а горожане незамедлительно ударились в анархию.
Всю последующую неделю в Глупове менялись градоначальницы. Метания горожан от одной к другим соискательницам власти в Глупове были основаны на непоманимании того, чей аргумент на притязание более силен. То ли у Ираиды Палеологовой, объяснявшей свои намерения кратким сроком пребывания городничим ее муженька, то ли помпадурши Штокфиш, не говоря уже о Дуньке-толстопятой или Матренки-ноздри.
Схватки случались нешуточные, а расправы бывали жестокими. Такое беззаконие утомило обывателей. Но вот прибыл в город настоящий городничий – Двоекуров Семен Константинович. Его деятельное правление показалось всем чрезвычайно полезной. По его наущению глуповцы освоили пивоварение и научились изготавливать медовуху, к тому горчица и лавровый лист при нем стали активно употребляться в приготовлении блюд. Хотел было открыть в городе академию, да не случилось.
Сменил «академика» Петр Петрович Фердыщенко, на шесть лет обеспечивший процветание Глупову. Но в седьмой год нашла блажь на управителя, влюбился Фердыщенко в Аленку - жену ямщика Митьки, а та возьми да и ответь ему отказом. Поплатился за то Митька, он с клеймом отправился в Сибирь, а образумившаяся Аленка в палаты к городничему. Но не прошел даром произвол градоначальника. Его грех обернулся засухой, голодом и последующим за ними мором людей.
Взволновались глуповцы, отправили ходока, да без возврата и письмо челобитное не помогло. Тогда отловили Аленку, да шмякнули ее с колокольни. А Фердыщенко не унимался и все пытался вытребовать себе помощь от начальства. В хлебной помощи ему отказали, но солдатскую команду прислали. Продолжил свои любовные утехи Петр Петрович со стрельчихой Домашкой, только вот через нее стал Глупов бедствовать пожарами, пришлось выдавать обществу и эту зазнобу. А покончил с правлением сердешный гастрономическим путешествием, где на третий день помер от объедания.
Преемственность от Фердыщенки перенял некий Бородавкин Василиск Семенович. Примером себе он избрал Двоекурова, исторические достижения которого были позабыты до того, что горожане перестали даже горчицу высевать. Оплошность Бородавкин поправил, да с лихвой добавил масла прованского.
Но общество не поддалось и тогда Василиск, пошел походом на стрелецких слобожан. Войско не сразу справилось со смутой, пока не стали раскатывать на бревна избы в слободе. Видя это, глуповцы сдались на милость победителя. Военный пыл Бородавкина только распалился, бился он еще не раз за просвещение. В конце концов, военные затеи разорили городскую казну, но к окончательному оскудению Глупов привел следующий градоначальник Негодяев.
На такие руины пришел Микеладзе. История гласит, что общегородскими мероприятиями он себя не запятнал и делами административными не отягощал. Увлекся черкешенин, заботой о женской части городского населения, да так дело обставил, что к окончанию его правления, число жителей Глупова удвоилось, а сам Микеладзе почил от истощения. В остальном город получил отдохновение.
Потом правил Беневольский, любитель строчить законы в краткой и назидательной форме. Отозвавшись, на просьбу разлюбезной купчихи Распоповой градоначальник отписал Наполеону приглашение посетить подведомственный Беневольскому город. За такую измену городничий поплатился местом.
Глупов принял Прыщ, в чине подполковника. Его кредом стала политика невмешательства в дела города достославного Микеладзе. Никому не мешая и все разрешая, Прыщ открыл путь к обогащению глуповцев. Те же, получая обильные доходы, щедро одаряли городничего подношениями. Странностью подполковника был сон на леднике и аппетитный аромат от головы. Выяснилось, что у градоначальника череп был фарширован трюфелями. Предводитель местного дворянства был истым гурманом и не в силах сдержать позывы напал на Прыща и скушал начинку его головы.
На пусто место прибился малорослый статский советник по фамилии Иванов. Но размеры градоначальника были столь ничтожны, что вместить нечто пространное было никак невозможно. Следующим начальником в истории города стал весельчак де Шарио, иноземный виконт, на деле оказавшийся натуральной девицей. Этакая срамота, была немедля выслана за пределы державы.
На смену стыдобе объявился статский советник Грустилов Эраст Андреевич. Те времена в Глупове уже были отмечены безверием и идолопоклонничеством. Градоначальник всячески содействовал погружению горожан в пучину лени и разврата. Народ не пахал и не сеял, а у Грустилова на уме были только каждодневные балы, пока немка-аптекарша не наставила его на праведный путь. Вслед за градоначальником глуповцы раскаялись, но поля не засеяли. Еретические колебания Грустилова стали известны начальству и городничего сместили.
Пост занял последний властелин города, идиот Угрюм-Бурчеев. Его «голубой мечтой» было преобразования Глупова в Непреклонск, в честь Святослава Игоревича – киевского князя-воина, оставившего за собой в истории достославные победы. Градоначальник начертал строгий план нового поселения с унифицированными улицами и домами. Дело пошло, старый город разрушили, площадки расчистили, но стройке помешала непокорная река. Пришлось найти новое место и пошло строительство.
Но тут случились странности, о которых сведений в сохранившихся тетрадках не сохранилось. Отрывочные известия гласили о том, что «оно пришло», под земную тряску и меркнувшее солнце. Прохвост Угрюм-Бурчеев «испарился в воздухе» во мгновение ока, а история свое течение прекратила.
Завершают повествование назидательные сочинения разных градоначальников, озабоченных оправданием своих глупостей перед потомками.

Данная повесть - «подлинная» летопись города Глупова, «Глуповский Летописец», обнимающая период времени с 1731 по 1825 г., которую «преемственно слагали» четыре глуповских архивариуса. В главе «От издателя» автор особенно настаивает на подлинности «Летописца» и предлагает читателю «уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах».

«Летописец» открывается «Обращением к читателю от последнего архивариуса-летописца». Архивариус видит задачу летописца в том, чтобы «быть изобразителем» «трогательного соответствия» - власти, «в меру дерзающей», и народа, «в меру благодарящего». История, таким образом, представляет собой историю правления различных градоначальников.

Сначала приводится глава доисторическая «О корени происхождения глуповцев», где повествуется о том, как древний народ головотяпов победил соседние племена моржеедов, лукоедов, кособрюхих и т.д. Но, не зная, что делать, чтобы был порядок, головотяпы пошли искать себе князя. Не к одному князю обращались они, но даже самые глупые князья не хотели «володеть глупыми» и, поучив жезлом, отпускали их с честию. Тогда призвали головотяпы вора-новотора, который помог им найти князя. Князь «володеть» ими согласился, но жить к ним не пошел, послав вместо себя вора-новотора. Самих же головотяпов назвал князь «глуповцами», отсюда и пошло название города.

Глуповцы были народом покорным, но новотору нужны были бунты, чтобы их усмирять. Но вскоре он до того проворовался, что князь «послал неверному рабу петлю». Но новотор «и тут увернулся: […] не выждав петли, зарезался огурцом».

Присылал князь и ещё правителей - одоевца, орловца, калязинца, - но все они оказались сущие воры. Тогда князь «…прибых собственною персоною в Глупов и возопи: „Запорю!“. С этими словами начались исторические времена».

В 1762 г. в Глупов прибыл Дементий Варламович Брудастый. Он сразу поразил глуповцев угрюмостью и немногословием. Его единственными словами были «Не потерплю!» и «Разорю!». Город терялся в догадках, пока однажды письмоводитель, войдя с докладом, не увидел странное зрелище: тело градоначальника, как обычно, сидело за столом, голова же лежала на столе совершенно пустая. Глупов был потрясен. Но тут вспомнили про часовых и органных дел мастера Байбакова, секретно посещавшего градоначальника, и, призвав его, все выяснили. В голове градоначальника, в одном углу, помещался органчик, могущий исполнять две музыкальные пьесы: «Разорю!» и «Не потерплю!». Но в дороге голова отсырела и нуждалась в починке. Сам Байбаков справиться не смог и обратился за помощью в Санкт-Петербург, откуда обещали выслать новую голову, но голова почему-то задерживалась.

Настало безначалие, окончившееся появлением сразу двух одинаковых градоначальников. «Самозванцы встретили и смерили друг друга глазами. Толпа медленно и в молчании разошлась». Из губернии тут же прибыл рассыльный и забрал обоих самозванцев. А глуповцы, оставшись без градоначальника, немедленно впали в анархию.

Анархия продолжалась всю следующую неделю, в течение которой в городе сменилось шесть градоначальниц. Обыватели метались от Ираиды Лукиничны Палеологовой к Клемантинке де Бурбон, а от нее к Амалии Карловне Штокфиш. Притязания первой основывались на кратковременной градоначальнической деятельности её мужа, второй - отца, а третья - и сама была градоначальнической помпадуршей. Притязания Нельки Лядоховской, а затем Дуньки-толстопятой и Матренки-ноздри были ещё менее обоснованны. В перерывах между военными действиями глуповцы сбрасывали с колокольни одних граждан и топили других. Но и они устали от анархии. Наконец в город прибыл новый градоначальник - Семен Константинович Двоекуров. Его деятельность в Глупове была благотворна. «Он ввел медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа», а также хотел учредить в Глупове академию.

При следующем правителе, Петре Петровиче Фердыщенке, город процветал шесть лет. Но на седьмой год «Фердыщенку смутил бес». Градоправитель воспылал любовью к ямщиковой жене Аленке. Но Аленка ответила ему отказом. Тогда при помощи ряда последовательных мер мужа Аленки, Митьку, заклеймили и отправили в Сибирь, а Аленка образумилась. На Глупов же через градоначальниковы грехи обрушилась засуха, а за ней пришел и голод. Люди начали умирать. Пришел тогда конец и глуповскому терпению. Сначала послали к Фердыщенке ходока, но ходок не вернулся. Потом отправили прошение, но и это не помогло. Тогда добрались-таки до Аленки, сбросили и её с колокольни. Но и Фердыщенко не дремал, а писал рапорты начальству. Хлеба ему не прислали, но команда солдат прибыла.

Через следующее увлечение Фердыщенки, стрельчиху Домашку, в город пришли пожары. Горела Пушкарская слобода, за ней слободы Болотная и Негодница. Фердыщенко опять стушевался, вернул Домашку «опчеству» и вызвал команду.

Закончилось правление Фердыщенки путешествием. Градоправитель отправился на городской выгон. В разных местах его приветствовали горожане и ждал обед. На третий день путешествия Фердыщенко умер от объедания.

Преемник Фердыщенки, Василиск Семенович Бородавкин, к должности приступил решительно. Изучив историю Глупова, он нашел только один образец для подражания - Двоекурова. Но его достижения были уже забыты, и глуповцы даже перестали сеять горчицу. Бородавкин повелел исправить эту ошибку, а в наказание прибавил прованское масло. Но глуповцы не поддавались. Тогда Бородавкин отправился в военный поход на Стрелецкую слободу. Не все в девятидневном походе было удачно. В темноте свои бились со своими. Многих настоящих солдат уволили и заменили оловянными солдатиками. Но Бородавкин выстоял. Дойдя до слободы и никого не застав, он стал растаскивать дома на бревна. И тогда слобода, а за ней и весь город сдались. Впоследствии было ещё несколько войн за просвещение. В целом же правление привело к оскудению города, окончательно завершившемуся при следующем правителе, Негодяеве. В таком состоянии Глупов и застал черкешенин Микеладзе.

В это правление не проводилось никаких мероприятий. Микеладзе отстранился от административных мер и занимался только женским полом, до которого был большой охотник. Город отдыхал. «Видимых фактов было мало, но следствия бесчисленны».

Сменил черкешенина Феофилакт Иринархович Беневоленский, друг и товарищ Сперанского по семинарии. Его отличала страсть к законодательству. Но поскольку градоначальник не имел права издавать свои законы, Беневоленский издавал законы тайно, в доме купчихи Распоповой, и ночью разбрасывал их по городу. Однако вскоре был уволен за сношения с Наполеоном.

Следующим был подполковник Прыщ. Делами он совсем не занимался, но город расцвел. Урожаи были огромны. Глуповцы насторожились. И тайна Прыща была раскрыта предводителем дворянства. Большой любитель фарша, предводитель почуял, что от головы градоначальника пахнет трюфелями и, не выдержав, напал и съел фаршированную голову.

После того в город прибыл статский советник Иванов, но «оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного», и умер. Его преемник, эмигрант виконт де Шарио, постоянно веселился и был по распоряжению начальства выслан за границу. По рассмотрении оказался девицею.

Наконец в Глупов явился статский советник Эраст Андреевич Грустилов. К этому времени глуповцы забыли истинного Бога и прилепились к идолам. При нем же город окончательно погряз в разврате и лени. Понадеявшись на свое счастье, перестали сеять, и в город пришел голод. Грустилов же был занят ежедневными балами. Но все вдруг переменилось, когда ему явилась о н а. Жена аптекаря Пфейфера указала Грустилову путь добра. Юродивые и убогие, переживавшие тяжелые дни во время поклонения идолам, стали главными людьми в городе. Глуповцы покаялись, но поля так и стояли пустые. Глуповский бомонд собирался по ночам для чтения г. Страхова и «восхищения», о чем вскоре узнало начальство, и Грустилова сместили.

Последний глуповский градоначальник - Угрюм-Бурчеев - был идиот. Он поставил цель - превратить Глупов в «вечно-достойныя памяти великого князя Святослава Игоревича город Непреклонск» с прямыми одинаковыми улицами, «ротами», одинаковыми домами для одинаковых семей и т.д. Угрюм-Бурчеев в деталях продумал план и приступил к исполнению. Город был разрушен до основания, и можно было приступать к строительству, но мешала река. Она не укладывалась в планы Угрюм-Бурчеева. Неутомимый градоначальник повел на нее наступление. В дело был пущен весь мусор, все, что осталось от города, но река размывала все плотины. И тогда Угрюм-Бурчеев развернулся и зашагал от реки, уводя с собой глуповцев. Для города была выбрана совершенно ровная низина, и строительство началось. Но что-то изменилось. Однако тетрадки с подробностями этой истории утратились, и издатель приводит только развязку: «…земля затряслась, солнце померкло […] Оно пришло». Не объясняя, что именно, автор лишь сообщает, что «прохвост моментально исчез, словно растворился в воздухе. История прекратила течение свое». Повесть замыкают «оправдательные документы», т. е. сочинения различных градоначальников, как-то: Бородавкина, Микеладзе и Беневоленского, писанные в назидание прочим градоначальникам.

Сначала приводится глава доисторическая «О корени происхождения глуповцев», где повествуется о том, как древний народ головотяпов победил соседние племена моржеедов, лукоедов, кособрюхих и т. д. Но, не зная, что делать, чтобы был порядок, головотяпы пошли искать себе князя. Не к одному князю обращались они, но даже самые глупые князья не хотели «володеть глупыми» и, поучив жезлом, отпускали их с честию. Тогда призвали головотяпы вора-новотора, который помог им найти князя. Князь «володеть» ими согласился, но жить к ним не пошел, послав вместо себя вора-новотора. Самих же головотяпов назвал князь «глуповцами», отсюда и пошло название города.

Последний глуповский градоначальник - Угрюм-Бурчеев - был идиот. Он поставил цель - превратить Глупов в «вечно-достойныя памяти великого князя Святослава Игоревича город Непреклонск» с прямыми одинаковыми улицами, «ротами», одинаковыми домами для одинаковых семей и т. д. Угрюм-Бурчеев в деталях продумал план и приступил к исполнению. Город был разрушен до основания, и можно было приступать к строительству, но мешала река. Она не укладывалась в планы Угрюм-Бурчеева. Неутомимый градоначальник повел на нее наступление. В дело был пущен весь мусор, все, что осталось от города, но река размывала все плотины. И тогда Угрюм-Бурчеев развернулся и зашагал от реки, уводя с собой глуповцев. Для города была выбрана совершенно ровная низина, и строительство началось. Но что-то изменилось. Однако тетрадки с подробностями этой истории утратились, и издатель приводит только развязку: «…земля затряслась, солнце померкло […] Оно пришло». Не объясняя, что именно, автор лишь сообщает, что «прохвост моментально исчез, словно растворился в воздухе. История прекратила течение свое».

Повесть замыкают «оправдательные документы», т. е. сочинения различных градоначальников, как то: Бородавкина, Микеладзе и Беневоленского, писанные в назидание прочим градоначальникам.