Ермак тимофеевич кто он такой. Жизнь и смерть ермака тимофеевича

Вокруг одного только происхождения Ермака и его имени даже в научной литературе, не говоря уже о фольклоре, сложилось огромное количество версий. Одни историки считали его помором, выходцем с русского Севера, другие - уроженцем Урала, исходившим в молодости реки Каму и Чусовую. Бытует также версия о тюркском происхождении Ермака. Звучное имя легендарного атамана считается производной от Ермолая, Ермила, Еремея, а то и признаётся прозвищем казака, крещённого Василием. Великий русский историк Н. М. Карамзин приводил в своей «Истории государства Российского» описание внешности Ермака: «Он был видом благороден, сановит, росту среднего, крепок мышцами, широк плечами; имел лицо плоское, но приятное, бороду чёрную, волосы тёмные, кудрявые, глаза светлые, быстрые, зерцало души пылкой, сильной, ума проницательного». Этот портрет точно примиряет любые споры о малой родине Ермака. Он описан поэтично, но ведь и сам Карамзин именовал главу о Сибири поэмой.

Впрочем, где бы ни родился Ермак Тимофеевич и как бы ни выглядел, можно с уверенностью сказать, что поначалу он верховодил казачьей дружиной на Волге, грабил следующие по реке купеческие суда и был тем вполне доволен. Что же произошло потом?

Так встречаются братья

Весной 1581 года в небо потянулся дым от крыш русских поселений в вотчинах купцов Строгановых в Прикамье, разоряемых ногайскими татарами. Немногим позднее там же взбунтовались вогулы, в Поволжье - черемисы, а на исходе лета в Приуралье нагрянул пелымский князь Аблегирим: «князь ратью, а с ним людей семьсот человек, их де слободки на Койве, и на Обве, и на Яйве, и на Чюсовой, и на Сылве деревни все выжгли, и людей и крестьян побили, жон и детей в полон поймали, и лошади и животину отогнали…» . Строгановы извещали об этом Москву в конце года, но к тому времени грозному царю уже было известно о творящихся лиходействах. На рубеже июня - июля 1581 года казаки сожгли столицу Ногайской орды Сарайчик.

Парсуна Ермака Тимофеевича, созданная в XVIII веке. Неизвестный автор портрета изобразил атамана в западной экипировке, что стало основанием для появления версии об участии немцев в Сибирском походе

Тогда же посол Русского царства у ногаев В. И. Пелепелицын собрался в путь-дорогу до Москвы с посланцами князя Уруса, обильной охраной в три сотни наездников и бухарскими купцами. На Волге, близ нынешней Самары, на караван напали и ограбили его лихие казаки: «Иван Кольцо, да Богдан Борбоша, да Микита Пан, да Савва Болдыря с товарыщи…» . Среди имён будущих сподвижников Ермака сам он не упомянут, хотя годом ранее угнал у ногайского мурзы караван в тысячу голов, а весной 1581 года - ещё шестьдесят скакунов. Резвые кони пригодились казакам на западной окраине царства.

Вероятно, Ермак участвовал в сражениях Ливонской войны, будучи не рядовым казаком, а сотником. Важнейшее тому свидетельство - текст письма коменданта Могилёва, направленного в 1581 году Стефану Баторию, в котором упоминается «Ермак Тимофеевич - атаман казацкий» .

Лев и единорог на знамени Ермака, бывшем с ним при покорении Сибири

К августу 1581 года станица, которую возглавлял Ермак, по версии историка А. Т. Шашкова, наряду с другими войсками была направлена Иваном IV на Волгу. Они вышли к Сосновому острову, где вольные казаки застигли врасплох русско-ногайское посольство. Там-то и встретились Ермак и его верные соратники по Сибирскому походу. Части ордынцев удалось уйти на Яик. Объединившиеся казаки преследовали их. Атаманы понимали: за налёт на посольский караван царь не погладит по головам, скорее уж головы покатятся с плах. На совете решено было следовать в Приуралье. По Волге казаки добрались до Камы, выше по её течению достигли реки Чусовой, затем Сылвы и здесь схлестнулись с людьми князя вогулов Аблегирима: «Нехто был в Сибири ж пелымский князь Аплыгарым, воевал своими татары Пермь Великую» .

«Семь казаков»

За спиной владыки Пелыма стоял сибирский хан Кучум. Захватив власть над просторами вокруг Иртыша и Тобола ещё в 1563 году, он продолжил было платить ясак московскому царю. Но подавление очагов сопротивления узурпатору в Сибири среди татар, ханты и манси развязало ему руки. Восточные русские окраины занялись огнём.

Фрагменты из «Краткой сибирской летописи» Семёна Ремезова (СПб., 1880). Слева: «Слыша Ермак от многих Чюсовлян про Сибирь яко царь владелец, за Каменем реки текут на двое, в Русь и в Сибирь, с волоку реки Ница, Тагил, Тура пала в Тобол, и по них живут Вогуличи, ездят на оленях…». Справа: «Собрании воини в лето 7086 и 7, с Ермаком с Дону, с Волги и с Еику, из Астрахани, из Казани, ворующе, разбиша государевы казенные суды послов и Бухарцов на усть Волги реки. И слыша посланных от царя с казнью и овии от них разыдошася, другии от многаго числа разбегошася в различные грады и веси».
dlib.rsl.ru

Строгановы били челом Ивану Грозному, испрашивая сперва ратников для защиты, а вскоре - дозволения нанять их самим. Аккурат тогда на Чусовую пожаловал Ермак сотоварищи. Купцы остереглись упоминать их в челобитной: брать на свой кошт государевых разбойников было бы себе дороже. На исходе 1581 года царь Иван дал Строгановым добро не только на наём ратников, но и на ответные меры: « А которые вогуличи на их остроги войною приходят и задоры чинят… И на тех бы вогулич приходили, и над ними промысл я… войною изд осадите, и вперёд им неповадно воровать» . Тогда же на Урал, в Чердынь, прибыл и новый воевода - не кто иной, как В. И. Пелепелицын. Он не забыл пережитого, хотя и не спешил припоминать своих обид людям Ермака. Те зазимовали на Сылве, периодически устраивая вылазки в вогульские улусы. Весна 1582 года вскрыла лёд на реках, а вслед за этим пришла и грамота от царя. Строгановы перекрестились и снарядили посольство к казакам. Приняв приглашение купцов, те 9 мая оставили лагерь на Сылве и пошли вниз, до устья Чусовой. Первоначально соглашение сводилось к походу в Пелым, чтобы отплатить Аблегириму той же монетой. Солепромышленники готовы были снабдить казаков и оружием, и припасами на совесть.

На сборы ушла большая часть лета. В конце августа сибирцы с вогулами сами напали на русские городки, как и год тому назад. Набег возглавлял старший сын хана Кучума Алей. Участвовали в нём и люди пелымского князя. «В это время дружина Ермака, отразившая нападение воинства Алея на Нижнечусовской острог и тем самым выполнившая свои обязательства перед М. Я. Строгановым, переменила свои планы в отношении похода на Пелым», - пишет Шашков. - «Волжские казаки решили ответить ударом на удар. А посему главной их целью стала теперь Сибирь» .

За Камень!

Назвать затеянную экспедицию авантюрой - значит, не сказать ничего. Историки доселе спорят о численности войска Ермака. Минимумом обычно считаются 540 «православных воев», которых нередко «усиливают» тремя сотнями поляков, литовцев и немцев. Строгановы якобы выкупили у царя военнопленных с фронта Ливонской войны, а затем вверили атаману. Основным доводом служит походящая на западноевропейскую экипировка Ермака и его воинов на более поздних изображениях. Правда, по сведениям Семёна Ремезова, такие доспехи и шлемы имелись у всех участников похода, и в первую очередь у его предводителя. Ну а упомянутое число косвенно подкрепляется количеством стругов, на которых Ермак сотоварищи пошли «за Камень»: 27 судов, по 20 воинов на каждом.

Путь был невероятно тяжек. Вверх по Чусовой казаки пошли до реки Серебрянки, из которой струги пришлось тащить посуху волоком целых 25 вёрст (1 верста равна 1,07 км) до реки Баранчи, из неё - в Тагил, затем в Туру, из Туры в Тобол… « Казачьи струги, приспособленные для плавания на морях, шли под парусами, лавируя на многочисленных речных поворотах», - отмечал выдающийся советский историк Р. Г. Скрынников. - «Гребцы, сменяя друг друга, налегали на вёсла» .

Фрагмент из «Краткой сибирской летописи» Семёна Ремезова (СПб., 1880): «Весне же пришедши, яко храбрии казацы видевше и разумевше, что Сибирская страна богата и всем изобилна и живущии люди в ней не воисты, и поплыша вниз по Тагилу майя в 1 день, разбиваше суды по Туре и до перваго князя Епанчи, идеже ныне Епанчин Усениново стоит; и ту собрашася много Агарян и бои починиша по многи дни, яко лука велика, вверх ходу 3 дни, и в той луке биюшеся велми до выезду, и ту казацы одолеша».
dlib.rsl.ru

Начало Сибирского похода Ермака до сих пор нередко датируют осенью 1581 года: с долгой дорогой и зимовкой в горах, ожиданием, пока на Тагиле не вскроется лёд и так далее. При всей сложности пути казаков эту версию следует признать преувеличением. Поход не затянулся на целый год - он проходил, как и начался, споро и решительно. Следование до столицы Кучума сильно замедлилось бы стычками с воинами из покорных ему улусов, но Погодинская летопись не содержит описаний сколь-либо серьёзных боёв. Первым из них стала встреча у Епанчина. Согласно выполненному дьяками Посольского приказа в Москве описанию со слов сподвижника Ермака, « догребли до деревни до Епанчины… и тут у Ермака с тотары с кучюмовыми бой был, а языка татарского не изымаша» . Одному из подданных хана удалось сбежать. Вероятно, он и принёс в Кашлык весть о пришельцах с диковинными луками, что пышут огнём, веют дым и сеют смерть невидимыми стрелами.

Ермак лишился драгоценного эффекта неожиданности, заведомого преимущества в борьбе при сильном превосходстве неприятельских сил. Но ни атаман не отступил от задуманного, ни Кучум не был сильно встревожен: ведь он уже сделал свой ход, бросив Алея с войском на русские городища. Москва вела тяжёлую войну на западе и не могла позволить себе роскоши разбрасываться дружинами на востоке - пожалуй, так рассуждал хан. Тем не менее Кучум поспешил созвать для отпора всех способных держать лук и клинок из сибирских улусов. А вот тот факт, что он призвал хантские и мансийские селения под свои знамёна, сегодня вызывает сомнения у историков. Вскоре паруса казачьих стругов запестрели на глади Тобола. Местом исторической встречи казачьих атаманов стала переправа на Волге, хан же вышел с войском к берегу Иртыша, на Чувашев мыс.

Дата сражения - ещё один предмет спора историков. Она точно не известна доселе, «назначается» различными авторами на разные дни, но большинство и летописцев, и учёных сходятся на 26 октября (5 ноября по новому стилю) 1582 года. Согласно одной из версий, Ермак даже намеренно приурочил сечу ко дню памяти святого Димитрия Солунского. « Русские книжники, скорее всего, пытались придать «Сибирскому взятию» символический смысл», - отмечает историк Я. Г. Солодкин.

Фрагменты из «Краткой сибирской летописи» Семёна Ремезова (СПб., 1880) о бое на Чувашевом мысу. Слева: «Умыслиша ж вси казацы на совершенный удар, и се брань 4-я с Кучюмляны. Кучюму ж стоящу на горе и с сыном его Маметкулом у засеки; егда ж казацы, по воли Божии, изыдоша из города… И разишася вси воедино, и бысть брань велия…». Справа: «Оружия же не бе у Кучюмлян, точию луки и стрелы, копия и сабли. Бе же 2 пушки у Чюваш. Казацы ж умолвиша голк их; они ж бросиша их с горы в Иртыш. Стояще Кучюм на Чювашской горе и видев многое видение своих, зело плакашеся…».
dlib.rsl.ru

Казаков было в десять, а то и в двадцать раз меньше, нежели сибирцев. Однако отступать им было некуда, к тому же у Ермака сотоварищи имелось огнестрельное оружие. В начале битвы, когда казаки подобно морским пехотинцам высаживались на берег со стругов, «огненный бой» не приносил особого вреда противникам, укрывшимся за бревенчатым тыном. Однако, когда племянник хана Маметкул вывел сибирских татар из-за укрытия и бросил в атаку, казаки дали ещё несколько удачных залпов из пищалей. Остяцким и вогульским воинам было довольно и этого. Их князьки принялись уводить людей с поля брани. Уланы Кучума попытались спасти положение отчаянным ударом во главе с Маметкулом, но пуля настигла и его самого. Раненый сибирский военачальник едва не угодил в плен. Войско хана рассеялось. Кучум оставил столицу и бежал. Иногда между битвой и вступлением в Кашлык историки закладывают до двух дней, хотя неясно, зачем казакам было так мешкать. В тот же день атаманы сотоварищи вошли в покинутое сибирское городище.

Легенды о легенде

Последующая история экспедиции Ермака не менее былинна, чем её предыстория и ход до Чувашева мыса. Это определение не случайно: даже известные, считающиеся традиционными события заставляют исследователей спорить до хрипоты. Например, 5 декабря того же 1582 года оправившийся от ранения Маметкул во главе отряда напал на казаков атамана Богдана Брязги, отправившихся рыбачить на озеро Абалак. Те были перебиты. Разгневанный Ермак ринулся в погоню. Была ли то сеча, затмившая Чувашев мыс, или незначительная стычка? Источники дают основание для обеих точек зрения.

«Покорение Сибири Ермаком». Художник Василий Суриков, 1895 год

Далее, знаменитое посольство 1583 года в Москву от казаков, кланяющихся Ивану Грозному в ноги Сибирью. Алексей Толстой в «Князе Серебряном» превосходно описал этот луч света в темнеющем в преддверии Смуты царстве с прибытием ко двору сперва Строгановых, а затем и лихого атамана Ивана Кольцо: «Ц арь протянул к нему руку, а Кольцо поднялся с земли и, чтобы не стать прямо на червлёное подножие престола, бросил на него сперва свою баранью шапку, наступил на неё одною ногою и, низко наклонившись, приложил уста свои к руке Иоанна, который обнял его и поцеловал в голову» . В действительности даже победители Кучума едва ли добрались бы до столицы без подорожной или грамоты на то от государя. Грамота, к слову, была - опальная. В ней Иван Грозный со слов воеводы Пелепелицына обвинял и Строгановых, и казаков: «И то зделалось вашею изменою… Вы вогуличь и вотяков и пелымцев от нашего жалованья отвели, и их задирали и войною на них приходили, да тем задором с Сибирским салтаном ссорили нас, а волжских атаманов, к себе призвав, воров наняли в свои остроги без нашего указу».

Иван Кольцо якобы погиб от рук прислужников советника хана Кучума Карачи, вероломно заманившего атамана и ещё 40 казаков в ловушку. Однако, если посланники Карачи и приезжали в Кашлык, как об этом говорится в труде Семёна Есипова, то должны были буквально столкнуться там с людьми воеводы Семёна Болховского, аккурат прибывшего на подмогу Ермаку. Вдобавок могла ли лихая ватага во главе с опытным атаманом польститься на посулы неприятельского вельможи? Как бы то ни было, случившееся являлось преданием уже для первых летописцев похода.

«Послы Ермаковы – атаман Кольцо с товарищами бьют челом Ивану Грозному Царством Сибирским». Гравюра XIX века

Наконец, дата смерти самого Ермака примерно ясна - она настигла победителя Кучума в августе 1584 года. Обстоятельства же её покрыты туманом неизвестности. Вполне вероятно, что атаман утонул в реке в ходе боя. Однако легенду о гибели Ермака из-за якобы утянувшего его на дно тяжёлого панциря, подаренного Иваном Грозным, следует и оставить в числе легенд.

В заключение хотелось бы вернуться к спорам о малой родине Ермака: пожалуй, они всё же не случайны. Простому казаку суждено было стать без преувеличения национальным героем, олицетворением движения России на восток, «за Камень», к Тихому океану - и первопроходцем на этом пути. Сибирский поход Ермака пришёлся на канун Смуты. Она подкосила государство, но не стёрла проторенной атаманом колеи. В известном смысле две даты - 5 ноября, день взятия Ермаком столицы Сибирского ханства, и 4 ноября, ныне День народного единства, - в российской истории сближает не только календарь.

Литература:

1. Зуев А. С. Мотивация действий и тактика дружины Ермака в отношении сибирских инородцев // Уральский исторический вестник. 2011. № 3 (23). С. 26-34.
2. Зуев Ю. А., Кадырбаев А. Ш. Поход Ермака в Сибирь: тюркские мотивы в русской теме // Вестник Евразии. 2000. № 3 (10). С. 38-60.
3. Скрынников Р. Г. Ермак. М., 2008.
4. Солодкин Я. Г. «Ермаково взятие» Сибири: дискуссионные проблемы истории и источниковедения. Нижневартовск, 2015.
5. Солодкин Я. Г. «Ермаково взятие» Сибири: загадки и решения. Нижневартовск, 2010.
6. Солодкин Я. Г. Остяцкие князья и хан Кучум накануне «Сибирского взятия» (к интерпретации одного летописного известия // Вестник угроведения. 2017. № 1 (28). С. 128-135.
7. Шашков А. Т. Сибирский поход Ермака: хронология событий 1581-1582 гг. // Известия УрГУ. 1997. № 7. С. 35-50.

Появились вольные люди (казаки) на Волге. Пришли они туда с тихого Дона, а Волга в то время была большим торговым путем. Ездили по ней купцы с товарами и послы с подарками. Казакам это было на руку , и не стало от них свободного хода по Волге. Пошли жалобы на непорядки, грабежи. Шайки южных удальцов-разбойников обирали всех без разбора - и своих, и иноземцев.

Особенно сильно шалила одна большая шайка, чуть ли не в тысячу человек, атаманами которой были Ермак Тимофеев, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк.

Первый из них пользовался особенным уважением за ум и распорядительность. Роста Ермак был среднего, коренаст и плечист; глаза имел светлые, быстрые, волосы - черные, как смоль, и кудрявые. Окладистая борода красила смышленое казацкое лицо…

Волгу знал Ермак хорошо; он знал, где раскинуть стан, где выбрать место для нападения на плывущие мимо суда. В одном месте река эта делает большой, очень крутой изгиб, правый берег которого покрыт горами и лесом. Здесь-то, по преданию, и живал знаменитый казак, и даже одна деревенька носит до сих пор его имя. Проведал о разбоях на Волге Иван Грозный, приказал изловить атаманов и повесить. Отряжен был воевода с войском.

Услышал недобрую весть Ермак с товарищами и поплыл с Волги на Каму, в родные места, где провел молодые годы. Слышал он много про Сибирское царство и про то, что Кучум дань русскому царю не платит, - захотелось ему попытать счастья на нерусской земле.

Ермак Тимофеевич, покоритель Сибири

Казаки, пришедшие в Строгановские именья, были народ решительный, смелый, готовый на все. Недаром говорили про них, что они бесстрашные к смерти, непокоримы и к нуждам терпеливы . Такие-то люди и нужны были Строгановым для того, чтобы покорить Сибирское царство за Уральскими горами. Они просили сначала у Ермака защиты от вогуличей и татар, а потом показали казакам царскую грамоту, которою дозволялось строить по ту сторону гор острожки и селить людей. Ермака с казаками это раззадорило. Лестно было думать, что к Русскому царству можно, пожалуй, прибавить еще богатую и обширную землю. Такое дело было славнее и выгоднее грабежей на Волге. И стояло только за деньгами и припасами; но все это обещались выдать богатые Строгановы. Ермак согласился с радостью на их предложение и твердо решил покорить малоизвестную страну…

1 сентября 1581 года сел Ермак со своей дружиной в лодки и отплыл вверх по реке Чусовой при громкой трубной музыке.

Иван Грозный ничего об этом не знал, и Строгановы чуть не попали в беду. Как на грех, в тот самый день, когда уплыли казаки, на Строгановские именья напали вогуличи и много пожгли сел, многих забрали с собой. Донесли Ивану Грозному, что Строгановы держат у себя беглых казаков, и что в день нападения вогуличей казаки эти ушли за Уральские горы. Рассердился царь и послал сказать именитым людям , чтобы они не смели держать у себя воров, немедленно возвратили их с пути, в противном случае грозил немилостью…

Строгий наказ не подействовал, потому что пришел поздно. От Москвы до Строгановских земель известие шло больше месяца. Не скоро подвигались казаки по Чусовой реке, потому что надо было грести против воды, река же быстрая и кругом высокие скалистые берега. Сильно приустали гребцы, захотелось им немного отдохнуть. Видят на берегу большой камень, а под ним чернеет какая-то нора.

Пристали казаки к берегу и вошли в большую пещеру; здесь, говорят, и зазимовали. Про это поется даже и в одной песне. Камню с той поры по Ермаку и кличка была дана. И теперь на Чусовой показывают Ермаков камень .

В народе ходил слух, что бывший атаман удалых разбойников в бытность свою на Волге успел награбить и скопить большие богатства; говорили, что Ермак зарыл богатый клад в одной из пещер на северном берегу Чусовой. Тамошние крестьяне знали будто бы даже место, где зарыты деньги, и искали их, но ничего не нашли…

Долго плыл Ермак со своей дружиной, вышел и на сибирский путь , а еще почти никого на дороге не встретил. Рассудив, что впереди - неизвестно, он велел для всякого случая, если придется назад отступать, так чтобы было, где укрыться, делать земляной городок. Скоро поспел и городок, потому что вырыть ров и насыпать вал на четыре стороны - дело не хитрое. Стало называться место это Кокуй-городком …

Лодки вытащили из воды и поволокли до небольшой речки Жаровли, а из нее попали в Тагил, которая принесла русских в Туру, реку Сибирского царства. До этого времени, если и попадался им какой народ, так все больше кочевой, а тут стал появляться народ оседлый, земледелец. Его надо было опасаться. Жившие по реке татары, вогуличи и остяки, у которых был свой князь Епанча, покорный сибирскому царю Кучуму, встретили смельчаков стрелами с берега.

Народцы эти и не знали, что такое ружье и порох; бой у них был лучной . Зарядили казаки пушки и выстрелили. Те от страха пустились бежать без оглядки: думали, что гром ударил. Ермака это подзадорило, велел он пристать к берегу и пустился за ними в погоню. Много улусов (деревень) разорили казаки и много перебили народа.

На реке Тавде, что в Туру впадает, поймали они татарина, по имени Таузак, и стали допрашивать, где Кучум, потому что татарин выдал себя за служащего при сибирском царе. Хотелось, видно, Ермаку попугать Таузака: приказал он своим ратным людям стрелять из ружей по железной кольчуге, и пули пробивали кольчугу насквозь.

Говори все, что знаешь, а то тебе худо будет! - стращали пойманного.

Испугался татарин и рассказал, что царь сибирский живет на реке Иртыш, в городе Сибири или Искере, что у старого и слепого Кучума состоит в подданстве много разных князьков и что сильнее и лютее всех - родственник царя, Махметкул, - такой богатырь, что не найти другого ему равного во всей сибирской земле.

Узнал Ермак, что Кучума не любят за то, что он язычников в магометову веру хочет обратить. Остяки же и вогуличи молились разным идолам, которых сами делали из дерева и одевали в платья. Самоеды, например, обмазывали своих божков кровью для того, чтобы те были к ним милостивее. Каждый из этих народцев стоял за свою веру и был против магометовой .

Говорил татарин, что и войска много у Кучума, только нет таких удивительных луков, и что сибирский царь ведет с разными народами большой торг мехами. А плыть до города Сибири надо по Тавде в Тобол, а из Тобола - прямая дорога в Иртыш.

Когда отпустили Таузака, Кучум вскоре узнал, что к нему в гости идут русские люди и несут с собой такие стрелы , от которых гром слышен, и спастись ничем нельзя. Как все дикие народы, Кучум был суеверен, слушал все, что ему говорили сибирские шаманы , и теперь стал припоминать их пророчества и рассказы. Уверяли они, что на небе было много знамений: кто город с церквями видел, кто кровавую воду в Иртыше. Говорили, что белый волк выходил драться с черною собакой, что пришел волк с Иртыша, а собака - с Тобола-реки. Думали так, что все это к войне…

Стал царь Кучум собирать войско. Высланы были татары против казаков, плывших Тоболом. Кучумовы данники, чтобы помешать гребцам, перегородили в узком месте всю реку железными цепями, а сами тем временем задумали напасть на Ермака. Татар было много. Три дня отбивались русские с лодок. Ермаку, наконец, удалось перехитрить нехристей: велел он казакам набрать хвороста, навязать из него большие пучки и одеть их в лишние казацкие кафтаны. Так и сделали: рассадили чучел по лодкам, а сами тайком вышли на берег и бросились на неприятеля. Увидели татары, что русских прибыло, - и на берегу-то они, и на воде, - взяли и побежали…

Москва и царь радовались успехам Ермака. Только и речи у всех было, что о нем, о богатом его посольстве, да о том, сколько он покорил народов, сколько разного добра добыл. Много раздарил Грозный казакам денег, сукна и цветной камки. О прежнем гневе не было и помину.

Покорение Сибири малым числом казаков было делом необыкновенным, выходящим из ряда вон. Потому и немудрено, что о подвиге русских за Уральскими горами ходили небывалые рассказы. Так, даже в одной летописи того времени говорится, что недалеко от какого-то вогульского городка встретили они великана, ростом сажени в две, который разом давил человек до десяти в своих огромных лапах. Живым, говорится там, взять его не могли, так пришлось застрелить это чудовище из ружей…

Заночевал Ермак нд берегу Иртыша. С одной стороны была широкая и быстрая река, а с другой - неглубокая, наполненная водой, перекоп . Давно еще кем-то была она вырыта, и видна, говорят, до сих пор. Раскинули казаки шатры и легли спать, даже караульного не поставили. Это была большая оплошность со стороны Ермака: он знал, что Кучум недалеко.

В ночь разыгралась страшная буря на Иртыше. Лодки оторвало и унесло вниз, ветер ревел, волны хлестали о берег. Пошел проливной дождь. Казаки спали мертвым сном, потому что сильно утомились за день.

Между тем, царь Кучум с татарами был на том берегу Иртыша. Он не решался идти в русский стан, не верил, чтобы русские спали, и послал одного татарина разузнать это дело и что-нибудь принести в доказательство, что они спят. Надо было к тому же отыскать брод. Посланец принес, одни говорят, три пищали, другие - три ладунки с порохом, - первое, что под руку попалось.

Тогда Кучум, пользуясь непогодой, переехал со своей конницей через ров, напал на спящих и перерезал их. Только двое проснулись во время резни: Ермак и один из казаков, который принес своим печальную весть. Несколько татар было убито Ермаком. Видя, что нет спасенья, он кинулся к лодкам, но лодок не было, - их далеко унесло ветром. В отчаянье бросился Ермак в глубокий и быстрый Иртыш, надеясь доплыть до них, но тяжелое вооружение потянуло его ко дну, и он утонул. Случилось это 5 августа 1585 года. Через неделю около одного татарского селения прибило труп Ермака. Татарин, удивший рыбу на берегу, увидел в воде чьи-то ноги, закинул петлю и вытащил человека. На утопленнике была надета железная броня с медной оправой; на груди был золотой орёл. Все признали казацкого атамана.

Говорят, что татары злобно потешались над покойником, положили его на рундук и пускали в него стрелы; приехал, будто бы, и Кучум с остяцкими князьями смотреть на это поругание. Народная молва передает, что хищные птицы, слетаясь на запах трупа, не трогали Ермака, и только с резким криком вились над ним в вышине; будто стали татарам сниться страшные сны, представляться видения, и что эти сны и видения принудили их схоронить Ермака под кудрявою сосной. Над могилой Ермака пылал по ночам, говорил народ, столп огненный, и напуганные татары постарались скрыть место, где был схоронен знаменитый казак.

(Д. Садовников )